Хозяин облачного трона II - Алексис Опсокополос

— Официальная версия, — продолжил капитан, — которая ушла в столицу, звучит так: задержанный ранее преступник Змей был отправлен на дежурство вместе с ещё тремя арестованными, так как не хватало народа. Потом все должны были вернуться в темницу и ждать отправки в имперский суд в Криндорн. Но Змей смог после дежурства сбежать. И барон пытался убедить проверяющего включить в отчёт, что сбежать ему помог ты. Но проверяющий отказался. Сказал, что одних слов барона недостаточно, чтобы так обвинять человека, который уничтожил краснокожего и получил орден от Императора. Нужны свидетели. Барон не стал рисковать и лжесвидетелей не предоставил.

— Видимо, не совсем он дурак, — заметил я.

— Он далеко не дурак, — согласился со мной капитан. — Правда, он пытался потом переложить вину на гвардейцев — мол, мы не уследили, но я пригрозил, что тогда расскажу проверяющему, как всё было на самом деле. И барон угомонился. А в отчёте просто указали, что Аркас Зорнок по прозвищу Змей сбежал после дежурства у разлома. Проверяющий сначала хотел указать в отчёте халатность барона, но и для этого нужны были свидетели. В итоге старший референт плюнул и просто зафиксировал сам побег — без указания виновных.

— Странно, — сказал я. — У меня сложилось впечатление, что этот Тарксин на стороне Бильдорна.

— Нет, — покачал головой капитан. — Проверка была независимой. Более того, проверяющий очень хотел Бильдорнов на чём-нибудь поймать, так как слухи расходятся разные, и не самые хорошие. Но барон и его окружение сумели скрыть все нарушения, и проверяющий вернулся в столицу ни с чем.

— То есть, если что, ему можно реально пожаловаться на барона? — спросил я.

— Думаю, да, — ответил капитан.

Я немного помолчал, переваривая информацию, потом спросил:

— А с какой целью ты мне всё это рассказываешь?

— Чтобы ты знал, что барон хочет тебя сожрать.

— Но с чего вдруг ты решил обо мне позаботиться?

Капитан выдохнул, да так тяжело, словно это стоило ему больших усилий.

— Моя обязанность заключалась не только в том, чтобы руководить отрядом и уничтожать тварей, — сказал он. — Я должен был следить, чтобы барон выполнял возложенные на него Императором обязательства. Но барон дал мне денег. Сразу и много. И я… дал слабину. А потом был уже повязан. Пришлось брать дальше и покрывать все те дикие вещи, что творил Бильдорн.

— Да, вещи действительно дикие, — заметил я. — Отправлять босых безоружных крестьян на растерзание тварям…

— Этого не должно было быть, — тихо сказал Вирис. — Я должен был за этим следить, чтобы такого не происходило. Но я не следил. Я покрывал барона. И теперь меня мучает совесть.

— Хочешь очистить совесть — явись к Тарксину с повинной, — посоветовал я.

— Я не могу. У меня семья. Дети. Они и так меня почти не видят, растут без отца. Я дома бываю три-четыре недели в году. Лишить их ещё и денег я не могу. Да, я понимаю, что я плохой человек, но так получилось.

— Но мне ты почему-то решил помочь? — спросил я.

— Я ничем не рискую, помогая тебе, — ответил Вирис. — А совесть, может быть, хоть немного меньше будет мучить.

Я мысленно усмехнулся. Какой, однако, совестливый. Хотя очевидно же, что дело не только в совести. Скорее всего, капитану просто хотелось напоследок подложить барону свинью за все унижения. Впрочем, меня мотивы мало интересовали. Важно было одно: он решил заложить Бильдорна. А это хорошо. Главное — информация.

— Скажи, — спросил я, — а вообще имеет право барон вот так людей загонять на дежурство как приманку?

— Имеет, — ответил капитан. — Но не как беззащитную приманку, а в качестве именно дежурных, тех, кто примет первый удар. И ещё барон обязан выдавать оружие и снаряжение всем, кто у него дежурит, чтобы они могли нормально защищаться. А он этого не делает. И нам приказал вступать в бой как можно позже.

— Но почему? — удивился я. — Зачем он так делает? Неужели Бильдорн настолько больной на голову, что получает удовольствие от всего этого?

— Больной на голову у них Граст, — ответил Вирис. — А у барона причины другие.

— И какие же?

— Барон имеет право освобождать народ от дежурств у разломов по тем или иным причинам: единственный кормилец в семье, много детей, которые без отца не выживут и так далее. И он освобождает. Но только своих крепостных крестьян. Ни один из них ещё не дежурил. А свободных крестьян барон гонит к разлому. Причём гонит чаще, чем положено, и никто ничего не может сделать — приходится идти и дежурить. Без нормального оружия и практически без шансов выжить.

— Но многие крестьяне, чтобы избежать такой жуткой участи, решают, что лучше уж стать крепостными? — догадался я. — Работать на барона сутками, но остаться в живых.

— Именно, — подтвердил капитан. — За время, что идут дежурства, Бильдорн раза в три увеличил число крепостных. Так-то мало кто идёт в такую кабалу.

— Но это же вообще полный беспредел, — сказал я. — Неужели никто не жалуется?

— По существующим законам Империи на барона нельзя сразу взять и пожаловаться в имперскую канцелярию. Теоретически можно, но на практике — почти нереально. Это надо ехать в столицу, а какой крестьянин такое потянет? В имперских городах и провинциях, подчиняющихся напрямую Императору, есть структуры, куда можно подать жалобу. А в герцогствах всё иначе, здесь свои традиции. На барона можно пожаловаться лишь герцогу.

— И? — уточнил я. — Это настолько сложно, что не жалуются?

— Нет, не сложно, — ответил капитан. — Любой крестьянин, даже крепостной, может подать герцогу жалобу на барона. Но какой в этом смысл, когда герцог и барон — родственники?

— Даже так?

— Младшая дочь герцога замужем за старшим сыном барона, — пояснил Вирис. — Они живут в столице, где служит сын барона.

Теперь стало понятно, почему Бильдорн чувствует себя таким непотопляемым. За его спиной стояли не только титул и деньги, но и родственная связь с самим герцогом. Фактически идти против барона означало идти против герцога. Информация неприятная, но крайне полезная. Отступать уже поздно, но