Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

А с партизанами местными я связываться, пожалуй, не буду. Нет, если была бы возможность как-то направить их, использовать. Или хотя бы получше познакомиться с раскладами, получив у них данные.

Ладно, хули об этом думать. Дела грядущих времен.

— Ладно, — закончил Труба. — Сходи помойся, а то воняешь пиздец, если честно. Воды вам дадут… А вообще, протопили бы вы баньку что ли. Тут есть пара, а дрова найдете.

Опа. А я об этом и не подумал. Хотя сам недавно в баньке мылся. А еще, раз войны сегодня не предполагается, то можно и выпить, немного стресс снять с парнями. Все равно я из подвала не вылезу, даже если снаружи армагеддон будет.

— Тогда пойду, — решил я.

— А мне сейчас разговор предстоит, — усмехнулся командир. — Очень трудный разговор.

Ну, быть командиром — его проблема теперь, не моя. Я свое уже откомандовал. Так что и хрен с ним, пусть разбирается, как хочет. Ладно.

А я пойду в баню. В прямом смысле этого слова, не в переносном.

* * *

Воду нам, естественно, пришлось таскать самим, да и топить баню тоже. Но в качестве поощрения за успешный рейд мы, как награду от общества, принесли бутылку медицинского спирта. У неё было решено распить.

Баню мы натопили жарко, так что градусов, наверное, было под шестьдесят. Везде клубился густой пар.

Хотелось не просто избавиться от этого запаха, не просто помыться. Хотелось пропотеть так, чтобы из пор вышло всё, что только можно. Хотелось забыть о том, что произошло сегодня.

— Да уж, пацаны… — протянул Тихон. — Если бы я знал, что такое произойдёт, я бы вообще никуда не пошёл.

— А я бы всё равно пошёл, — ответил я.

— Да ты вообще ебанутый какой-то? — проговорил Богдан. — Это ещё с чего? — спросил я. — А чего ты хотел-то? Вот мы пошли. Дошли? То, что нужно, нашли? –

Я чуть не рассмеялся с того, что он говорил рифмой.

— Зачем надо было соваться-то туда?

— Но чего тебя удивляет? — только и осталось пожать мне плечами. — Мы же туда не просто так сунулись. Выяснили про эту тварь, которая нам чуть мозги не запекла. Если бы не знали, сунулись бы на авось — и что тогда? Мало ли, вдруг она могла бы управление перехватить, вот как им… — кивнул я на Тихона. — Ну что? Что ты почувствовал, когда это случилось? — спросил я.

— Да не знаю, — Тихон покачал головой, задумался немного, после чего кивнул на рюмки, которые так и стояли на лавке. — Давайте выпьем ещё, эх…

— Ну да, после такого только пить и остаётся.

Он слез с полки, подошёл, взял бутылку и выдернул резиновую пробку. Оставалось не так уж много, примерно половина, но зато там было градусов шестьдесят — не меньше.

Вспомнилось, как мне объясняли: водкой раны обрабатывать нельзя, потому что в ней слишком мало градусов, чтобы убить все бактерии. А слишком крепким спиртом, техническим — тем, что девяносто градусов, — тоже нельзя: он оказывает дубящий эффект, закрывает поры, и в них остаются бактерии. Бред какой-то. И чего это мне сейчас в голову пришло?

Я разлил по стопкам, которые нашлись у нас в доме, после чего долил водой — некипяченой, прямо из скважины. Она, кстати, оказалась удивительно вкусной. Потом я заткнул бутылку, чтобы продукт не переводить, чтобы спирт не испарялся зря.

Взял три рюмки, подошёл к полке, поставил их. Пацаны сразу схватили свои.

— Давайте за Славяна, что ли? — проговорил я. Вообще мы за него пили уже сегодня, но… хотелось ещё. Я его, конечно, не знал толком, но для парней он, очевидно, был близким человеком. А не один день вместе.

Мы выпили. Спирт оказался достаточно мягким — не так уж и плохо могло быть.

— И всё-таки… почувствовал что? — спросил я. — Когда тебя по голове ударило?

Если честно, я свои ощущения описать толком не мог. Голова болела. Зрение… Не то чтобы отказало, просто как-то помутилось… Но мной-то управление полностью не перехватило. Эта тварь… я даже сумел догнать его и остановить.

— Не помню, — проговорил Тихон. — Вообще ни хрена не помню, честное слово. Как будто бы мозги просто взяли и вырубились напрочь.

— Ну да… пацаны, — сказал Богдан, который все еще морщился после выпитого спирта. Видимо, слишком крепкий напиток для молодого пацана. — Вы как хотите, а я сегодня ночую в подвале. Не хочу я больше с этими морфами встречаться, не хочу, честное слово.

— А придётся, — только и оставалось проговорить мне. — Я тут с Трубой договорился. Мы… ну…

Я провёл пальцем по кругу, обозначая не только себя, но и всю команду.

— Привезут огнеметы. Пойдём внутрь, туда, и… выжжем там всё нахрен.

— Ты пойдешь? — Богдан посмотрел на меня, потом на Тихона, потом куда-то в сторону. Он явно задумался.

Тихон покачал головой.

— Я не пойду.

— Почему? — спросил я.

— Это страшно, потому что, блядь… страшно, понимаешь, Серега? Не хочу я больше этого. Если бы я знал, что с нами случится… может, я бы вообще ушёл. Но Мансур, к сожалению, ошибок не прощает.

— Да это точно, — подумал я вслух. А чему тут вообще удивляться? Действительно нечему. Но вслух, естественно, этого я говорить не стал.

— А я пойду, — вдруг проговорил Богдан.

Он-то, в отличие от нас, уже успел напиться. Я сохранял трезвость — в принципе, пить умел, но практически никогда не напивался. А Тихон, кажется, был в слишком большом напряжении после того, что ему пришлось сегодня пережить.

— Я пойду, — повторил Богдан. — Эту мразь надо выжечь нахрен. За Славяна. Да и вообще… если мы ничего не сделаем, то они скоро не то что эту Феодосию — они скоро весь остров захватят.

— Да куда ты пойдёшь-то? — спросил Тихон. — Что я твоей матери скажу, если тебя там сожрут нахрен?

Однако, повезло ему. У него мать осталась в живых. Я так и не разобрался с тем, кем они раньше были друг другу. Родственники вряд ли, а вот знакомы точно были.

Богдан усмехнулся, посмотрел на меня, после чего проговорил:

— Нет, не сожрут.

— Это с чего ещё? — спросил Тихон.

— Потому что он с нами пойдет.

Тихон смерил его взглядом. Сперва его, потом меня, дальше посмотрел куда-то в сторону, явно задумался. После чего проговорил:

— А с чего ты ему так веришь?

—