Сценарист - Син Айкава

их удивительной способности выживать и надеяться даже в самых темных уголках человеческой души. Некоторые из детей, не веря своему счастью, молча шли вперед, смотря перед собой с благоговением и надеждой. Они пронизывались чувством благодарности к новым друзьям, которые делили с ними эти события и давали им силу и поддержку. В этот момент их судьбы казались неизвестными, но они неслись вперед с полной отдачей, готовые принять любое решение, которое изменит их жизни навсегда.

— Эй, Клаус, как думаешь, всё будет хорошо? — спросил мальчик с тёмными волосами и карими глазами своего друга, что шёл немного впереди него.

— Мне… хочется в это верить, — ответил он, всё ещё не веря тому, что этот день может стать для них последним в этом аду, — А ты, Марк, как думаешь?

— Я думаю, что всё получится! — с позитивным настроем и лучезарной улыбкой ответил мальчик, — Уже не терпится выйти на улицу и подышать чистым воздухом! И как же хочется посмотреть на героев своими глазами! — мечтательно представлял себе свободу он.

— Не радуйся раньше времени, Марк, — тут же испортил ему настроение его друг с блондинистыми волосами и зелёными глазами, — Всё может пойти очень плохо, и тогда нам также будет очень плохо, так что не нужно представлять себе хорошее раньше времени.

— Вечно ты такой, Карл, — надулся Марк, — Постоянно радоваться не даёшь!

— Если не получишь того, чему радовался ещё до того, как получил, расстроишься и разочаруешься. Для тебя же лучше, если будешь смотреть на всё скептически, — не отступал от своего тона блондин.

— Зануда! — высунул язык мальчик с карими глазами.

— Уже пришли, — прервал их разговор Клаус, — Давайте займём хорошие места.

Дети вошли в огромный зал, где они обычно проводили свободное от экспериментов и процедур время. Большая комната имела очень высокий потолок, создавая ощущение простора и свободы, несмотря на тяжелый атмосферный фон, который годами окутывал этот экспериментальный комплекс. Белоснежные стены и блестящий белый пол создавали впечатление чистоты и опрятности, что делало концентрацию детей еще более острой и напряженной.

Вдоль одной из стен располагался ряд диванов и мягких пуфиков, где дети могли разместиться и ожидать дальнейших инструкций. На противоположной стороне, напротив них, висел огромный экран, занимавший почти половину стены, готовый передать им важные новости. Этот экран стал свидетелем многих их собраний, их страхов и надежд, и сейчас он обещал принести им ответы на все их вопросы.

Дети быстро разместились на диванах и пуфиках, с глазами, прикованными к этому огромному экрану. Нервозное ожидание наполняло воздух, заставляя их сердца биться быстрее и быстрее. Они были готовы услышать новости, которые могли изменить их жизнь, и они надеялись, что эти новости окажутся в их пользу, что наконец-то они смогут увидеть свет в конце этого темного туннеля, который протягивался перед ними на протяжении такого долгого времени.

Среди всех детей Марк с трудом сдерживал своё волнение, его глаза сверкали от нетерпения и ожидания, что их усилия окажутся успешными, и они наконец смогут покинуть этот кошмарный мир и начать новую жизнь, где они будут свободны и счастливы. Карл сидел рядом с ним, всё ещё сохраняя свой скептицизм, но даже он начал ощущать маленький заряд надежды, который медленно, но верно, начинал овладевать его сердцем. Клаус сидел немного в стороне, его взгляд был наполнен решимостью и определенностью.

— А давайте помечтаем! — вновь начал разговор Марк, привлекая внимание своих друзей, — Чем вы займётесь после того, как всех нас отпустят?

— Не рано ли? — вновь стал занудой Карл, — Зачем думать о том, что с нами пока не случилось?

— Вот я, например, хочу обрести семью, — будто бы не услышал слова блондина темноволосый, — Хочу нормальных маму и папу, которые будут любить меня и дарить мне подарки!

— Чтобы и они тебя в один момент бросили? — с некой обидой в голосе произнёс Карл, — От нас уже один раз отказались. Хочется повторить этот опыт?

— Я хочу таких родителей, которые ни за что от меня не откажутся. Хочу… нормальную семью, где все будут улыбаться и смеяться! — с меньшим энтузиазмом говорил Марк, — Хочу… быть любимым.

— Но что, если всё опять повторится? — спросил Карл, с тоном, полным сомнений.

Марк на мгновение задумался, прежде чем ответить. Он с трудом сдерживал волнение, охватившее его сердце.

— Но ведь может быть иначе, правда же? — ответил он, стараясь не потерять свою веру в лучшее будущее, — Ведь есть хорошие люди, которые не бросают своих детей. Я видел в мультфильмах такие истории.

Клаус, услышав разговор, молча кивнул в знак поддержки, подтверждая слова Марка. Он тоже хотел верить в то, что счастье может найти каждого, кто его ищет.

— Ну, может, и правда, — пробормотал Карл, смотря в сторону и пытаясь скрыть свои собственные сомнения.

— А ты о чём мечтаешь, Клаус? — вновь оживился Марк, забыв о том, что мгновением назад он почувствовал внезапный прилив грусти, что окатил его тело подобно ледяной воде.

Голубоглазый мальчик призадумался над своим ответом. До этого момента он никогда не думал о том, что будет после всего того, что они пережили. День за днём он мечтал лишь о том, чтобы проснуться следующим днём живым и здоровым, и ничего более не занимало его голову, как эта мысль. Собственно, именно это и стало его главной сложностью в формулировании ответа на поставленный ему вопрос.

— Наверное, я хочу стать… героем, — неуверенно ответил он, чем неслабо удивил друзей.

— Героем? — не верил своим ушам Карл, — Хочешь спасать людей?

— Думаю, что так, — не колеблясь, ответил Клаус.

— Даже учитывая то, что нас никто не торопится спасать? — пытался будто бы переубедить своего друга блондин, — За всё это время никто из этих людей не пришёл сюда для того, чтобы спасти нас, а ты хочешь… спасать их? Почему? — искренне не понимал он.

Клаус на мгновение замолк, его голубые глаза задумчиво блеснули, словно в них отражались тысячи мыслей, пытающихся сложиться в ясную картину. Он чувствовал, что ответ неясен даже ему самому, но с каждой секундой его уверенность начинала прочно укореняться в его сердце.

— Да, возможно, никто не торопится спасать нас, — начал он, голос его был спокоен и