Огню плевать - Андрей Евгеньевич Фролов

Стараясь не выпускать головорезов из зоны внимания, я попробовал бегло осмотреть внутренние витрины. Взгляд скользнул по горам хлама за пыльными стеклами и решетками, старой пищевой утвари, неисправному оружию, украшениям, электронике, но так и не наткнулся на заветный зеленый камень.

— Разумное предположение, найду, — внимательно изучая всех троих охранников, признал я. Скулы уже начинало сводить от резиновой улыбки, все еще маскирующей мое лицо. — Но дело в том, что мне понадобилась именно эта лавка.

Куирколь прищурился, плечи его напряглись. Как и оба бодрствующих подельника, обменявшихся быстрыми взглядами. Не позволяя им перехватить инициативу, я торопливо добавил:

— Совсем недавно тут побывала моя подруга…

— У такого урода нет друзей среди чу-ха, — с шипением ввернул Плосконосый.

— …она заложила тебе вещь, недорого и недорогую, — игнорируя подначку, продолжил я. — Хочу сейчас же выкупить ее. Дам хорошую цену. Ведь ты Зоркий Куирколь, так?

Ну… да, признаюсь, нужно было чуточку подумать, что язвительным прозвищем хозяина перекупочной конторы называли не в глаза (ах, новая блестящая шутка!). Потому что брови слепца тут же сшиблись вплотную, а его молодчики переглянулись так обалдело, словно я во всеуслышание предложил со всей дури пнуть себя под зад.

Я вздохнул и мысленно хлопнул себя по лбу. Еще раз взглянул на охранников и стол, на котором среди игровых фишек виднелась телескопическая дубинка. Кроме нее удальцы Куирколя были вооружены башером, рукоять которого я видел за поясом Сажи. Причем башером, наверняка заряженным летальными фанга, гори огнем мое надуманное благородство…

— Чо ты ща промямлил?! — щурясь, будто никак не мог меня рассмотреть, рявкнул Плосконосый, поднялся со стула и обвил хвостом ботинок.

— О-о-о, господа! — я улыбнулся куда более искренне, и даже протянул к ним раскрытые ладони. — Прошу прощения за бестактность, я никоим образом не хотел обижать вашего благодетеля. Давайте не будем шуметь и ругаться, хорошо? Вы просто покажете мне безделушки, перекупленные за сегодняшний день, я найду нужную, честно заплачу за нее чуть больше того, что вы дали бедной потаскушке, и мирно уйду!

Лично мне это показалось очень хорошей и взвешенной речью. И предложение само по себе было честным и взаимовыгодным. Увы, склонностью к логическим выводам и умению просчитывать последствия обладали далеко не все обитатели нашего замечательного гнезда…

Сажа и Плосконосый снова переглянулись. Очки все еще витал в призрачных просторах Мицелиума. Куирколь же снова подался к самой решетке, отчего протез противно скрипнул по потертой стойке.

— Думаешь, манкс, я поверю в детские байки о твоих умениях? — Его губа возбужденно подрагивала, то и дело обнажая влажные зубы. — Пусть на это покупается отребье из Такакханы!

Это заставило меня опешить.

— Уважаемый Куирколь, — со старательно отмерянной дозой возмущения парировал я, — у меня и в мыслях не было угрожать кому-либо в этой лавке! Нет, парни, клянусь, я тут по важному делу, и чем быстрее мы его решим, тем быстрее оно всех нас оставит в выигрыше!

Куирколь медленно выпустил задержанный вздох, затем едва заметно повернулся к охранникам и повел носом. Сажа заметил первым, но среагировал все же Плосконосый.

— Ты, походу, правда умом тугой, — брезгливо сказал он и сделал шаг к двери. — Убирайся, как велено!

— Вали, мудила! — поддакнул Сажа, тоже вставая со стула и еще раз толкнув третьего подельника (тот недовольно замычал, но очнулся). Кривые лапы чу-ха демонстративно распахнули подол куртки, под которой виднелась рукоять башера. — Тут не верят в сказки про твои деплокатические штучки!

Куирколь превратился в статую с невидящим взглядом в задымленную «карамелью» пустоту. И лишь уши и усы его чутко подрагивали, выдавая напряженный интерес к развитию событий.

— Дипломатические, — поправил я Сажу, и тот вздрогнул, будто в морду ему брызнули кипятком. — Сисадда?

— С «Детьми» мы ссоры не ищем, — осторожно ввернул Плосконосый, хрустнув пальцами, — но если у тебя херово со слухом, я лично объясню господину фер Скичира, почему у тебя переломаны ребра.

— Погодите! — Не опуская растопыренных пятерней, я плавно сместился в противоположный угол лавки. — Пунчи, давайте заново, ладно? Мне правда нужно купить эту штуку. Я даже готов к переговорам с господином Куирколем, один на один в его личном кабинете, хорошо? И чтобы показать всю серьезность своих намерений, я сдам вам башер.

Я медленно раздвинул полы пальто.

И Плосконосый, и Сажа, разумеется, заметили черно-желтый жилет. Носы их снова дрогнули, чу-ха нерешительно переглянулись, но окончательно их решимости это, увы, не убавило. А затем масла в огонь плеснул и сам Зоркий Куирколь…

— В моем кабинете?! — презрительно хохотнул он, не меняя позы внимательного ученика.

В принципе, с этого момента ход дальнейших событий был предсказуем сам по себе, но мешочник все-таки добавил:

— Такая мразь, как ты, и в моем кабинете? Так, парни… пустой треп меня утомил. Вышвырните этого лысого кретина прочь.

Воздух стал еще более густым и тяжелым. Волоски на предплечьях чу-ха приподнялись, уши агрессивно прижались к головам.

Я с укоризной повернулся к хозяину лавки, словно он мог видеть недовольное выражение моего лица. Левая рука еще придерживала пальто, а правая уже тянулась под мышку.

— Ну как можно быть таким расистом? — горько спросил я.

И ухватился за «Молот».

п.1; г.10; ч.2

Плосконосый уже шагал ко мне, сжимая кулаки. Сажа вздрогнул. Его глаза внимательно, но с ценным запозданием следили за моими жестами, а правая лапа медленно тянулась к оружию. Слишком медленно.

Я выдернул башер из кобуры. Брови Плосконосого подскочили на лоб, а сам чу-ха тут же рухнул на пол, вязкой каплей уходя с линии огня. Впрочем, в него я палить пока и не собирался — сбросив предохранитель, молниеносно вскинул руку и дважды выстрелил в Сажу, уже почти выхватившего свой ствол.

Первая фанга впилась в высокий воротник куртки, прокусив и шкуру, но лишь самую малость, и выпрыснула почти весь бледно-зеленый раствор на пятнистую шерсть. Вторая же угодила в цель. Сажу откинуло, он пискнул, прижал левую лапу к горлу, а уже через мгновение его глаза стали мутными, почти как у хозяина лавки, и игрок в моннго медленно осел на покинутый стул.

А вот его напарник, как оказалось, не просто нырял под выстрел — сгруппировавшись, он крутанулся в «вертушке», а его хвост вдруг рассыпался на десяток сегментов, вдвое увеличиваясь в длине. Провернувшись вокруг оси, ублюдок с разворота лупанул меня боевым имплантатом, угодив по руке с оружием.

Кисть объяло пламенем, пальцы предательски разжались и башер выпал. Кончик хвоста скользнул