Гнездо - Владимир Львович Ешкилев

и неуклюжий долговязый «ботан» с Альфы, и болезненно толстый землянин с лицом, на котором застыла забавная смесь пафоса и испуга. Пилоты летательного аппарата не скрывали иронии, рассматривая эту разномастную публику. Добровольцы тем временем расползались по десантному отделению и овладевали механикой противоперегрузочных ниш.

«Не бойся, Пелика, — успокаивала себя леди-матрос, вводя личный код в учётный терминал ниши. — Управлять боевыми киборгами — не грязь с толстолапыми месить. Мы с Ясмин ещё бросим в кварт наши боевые ордена. И не в кварт со зловонным миксом (чтоб они там подавились эти тупые аврелианские цуки!), А в кварт с хорошим медовым пивом».

Когда дискоид оторвался от земли, она присмотрелась к нише, где находилась Ясмин. Та спала.

«Напрочь замучили Ясми в пещерах, — подумала Пела после короткого удивления выдержкой подруги. — Но хорошо, что и длинноногая блонди осталась на базе: мне меньше нервов».

3

Борт линкора L1 «Айн-Соф», система звезды Мелани в Тёмном агрегате Ориона.

25 пентария 417 года Эры Восстановления.

Преподобная Тарасвати всем опытным естеством Знающей чувствовала: что-то пошло не так. Где-то в глобальном механизме событий произошел сбой, и зубцы колеса причин теперь не затрагивали зубьев колеса последствий. Командор Зоран, его офицеры и все участники экспедиции ждали приказов от императора. Семь суток назад через Белые Камни из семьи Салуто к императорской резиденции были отправлены обновленные подробные отчеты о находках на Тифоне и о гипотетических локации гнезда матки. Тогда же из резиденции пришло подтверждение: отчеты получены. За двое суток после этого сестра Гитель, которая перед Советом Двадцати Трех отвечала за безопасность планеты Женщин, отправила Тарасвати обширную информацию о том, что агенты врага получают посвящение из-за поражения шаровой молнией. В ней Гитель, среди прочего, отметила, что в экипаже линкора не выявлено ни одного человека, который бы имел в своём медицинском файле отметку о таком поражение.

И после этого уже пятые сутки никаких приказов или распоряжений не поступало.

Преподобная Тарасвати уединилась для размышлений в отдаленной части жилых помещений корабля, где начиналась километровая анфилада эвакуационных палуб, транспортных и лабораторных отсеков. Здесь, в безлюдных дебрях линкора, она искала утраченного равновесия. Внезапное и ничем не спровоцированное отступничество Мулан смутило знающих. Ведь вера в благих предков-магонийцев была одной из краеугольных основ государственной религии Пифии — учение о Незыблемой Гармонии. Знающая, которая теряла веру в благость предков, прекращала быть знающей. В первую очередь, отречение от основ веры означало преступный разрыв с правящей иерархией Планеты женщин. Публичный демарш Мулан мог повлечь за собой неприятные последствия не только для самой отступницы, но и для Тарасвати, которая рекомендовала молодую пифийку к участию в экспедиции. На безупречную репутацию высокородной жрицы теперь должна упасть тень. У неё не было никакого желания разговаривать с Мулан — та сказала достаточно для пожизненного искупления. Здесь всё выглядело вполне понятным. Но жрицу беспокоила она сама. Худшим из того, что произошло в зале совещаний, было то, что сама Тарасвати на мгновение поддалась логике «пищевой гипотезы» и почувствовала, как качается её вера.

«Как можно было впасть в сомнения относительно попечительской миссии предков? — удивлялась себе Знающая. — Ведь благая сущность этой миссии подтверждена не только найденными магонийскими текстами, но и теми Святыми Матерями прошлых эпох, которые умели общаться с бессмертными духами, что живут у Благого Света!»

Покаянные раздумья жрицы прервало ощущение чьего-то присутствия. Её умение видеть неповторимые узоры ментальной графики немедленно подсказало, кто именно скрывается за перегородкой палубы.

— Гумм, подойди ко мне, — позвала клона Знающая.

— Вы все видите, Преподобная, — вздохнул тот, оставляя свое убежище.

— А зачем прятаться?

— Я боялся побеспокоить вас, Преподобная.

— Уже побеспокоил. Я тебя слушаю.

— Вы очень рассердились на Мулан?

— Мы не будем это обсуждать.

— Велудуман завещал нам прощать…

— Я уже сказала тебе, брат, что мы не будем обсуждать ни поступка Мулан, ни моего отношения к ней. Ты чего хотел от меня?

— Да, Преподобная.

— Ты знаешь, Гумм, что я умею читать мысли?

— Да.

— Я хочу сказать тебе, брат мой, что твои мысли мне не нравятся.

— Они мне самому не нравятся, Преподобная.

— Мне кажется, брат мой, что Мулан не та женщина, которая сделала бы тебя счастливым.

— Но я ничего не могу с собой сделать. Я думаю только о ней. Посоветуйте мне, Преподобная.

— Это то, что в древности называли АМОК — любовным неистовством, — предположила Знающая. — Это болезнь сознания, и от неё нет лекарств. Попроси у командора, чтобы тебя уже сегодня поместили в кокон. Мне говорили, что от психозов навязчивого состояния спасает компенсационный сон.

— А другого способа нет?

— Я не имею права применять свои умения для изменения твоей ментальной графики.

— Простите, Преподобная, что я подумал об этом.

— Молись Велудуману, благому Держателю Сводов. Пусть он даст тебе силы воздержаться от безрассудных поступков. Я сказала.

— Благодарю вас, Преподобная, — Гумм побрел к эскалатору.

— Подожди!

Гумм остановился и вопросительно посмотрел на Тарасвати.

— Ты сказал ей?

— Да.

— А что она тебе ответила?

— Что это безнадежно.

— Она объяснила, почему?

— Да, Преподобная. Она сказала, что совершила преступление против Святых Матерей и вскоре её сошлют на каторжные работы. Она сказала, что может быть моей до конца экспедиции, но родить мне детей она уже не успеет. Это правда?

— К сожалению.

— Что мне делать?

— Любить Мулан, пока у вас ещё есть время.

— Мулан не желала никому зла. Она смотрела много старых записей и читала много древних книг. Она прочитала книгу, где рассказывалось о расе, которая создала людей для того, чтобы потом скормить их космический чудищам. А ещё она смотрела очень древний фильм о звездолёте «Прометей»…

— Не всем древние книги и фильмы идут на пользу, Гумм. Но не отчаивайся. Наслаждайся даже тем, что скоро закончится, и молись благому Велудуману за спасение бессмертной монады отступницы Мулан.

В то время, когда Гумм исповедовался Преподобной Тарасвати, капитан-командор Зоран встретился лицом к лицу с начальником исследовательской части корабля Гвен Маккослиб-Вэй.

— Во-первых, — обратился он к баронессе, — хочу поздравить вас с новым назначением вашего мужа. Я всегда говорил, что настоящий специалист никогда не останется без работы.

— Я немного удивлена тем, что Ланс согласился на подобную должность, — признала Вэй. — Да ещё и на Аврелии. Может, и нехорошо так говорить, но я недолюбливаю аврелианцев. Очень специфические люди. Те из них, с кем я была знакома, отличались каким-то навязчивым желанием всех поучать. Как будто только они знают, что правильно, а что нет. Лансу там будет трудно.

— Вполне согласен с вами, баронесса. В учебном