Беззаветные охотники - Greko

Тамара, конечно, и танец правильно выбрала. По-настоящему шутливый и легкий, он кардинально отличался от всех напыщенных бальных танцев. Вызывал восторг, улыбки, смех. И нравился всем танцующим именно тем, что отсутствовала строгость обязательного этикета, вычурных движений. Недаром еще царь Петр так привечал его, заставляя танцевать на своих ассамблеях, и сам все время участвовал в общем хороводе. Небольшая заминка вышла, когда начали звучать первые такты музыки. Фрау Лецен не выдержала, воскликнула, что «это же национальный немецкий свадебный танец», и бросилась в русское окружение, потащив за собой упирающегося Мосли. Тем самым сразу вызвала общий смех в зале и задала хорошее настроение. Ну и мы не подкачали. Подначиваемые Цесаревичем — ну-ка, не ударим в грязь лицом — показали настоящий мастер-класс апатичным англичанам.

«В принципе, — думал я, вовсю вертясь вокруг своей змеи, — это тот же „Шалахо“ по уровню драйва и веселья, только на старинный немецкий лад. Даже платочек присутствует»[1].

А между тем зал распалился, уже не сдерживался, хлопал нам. Все улыбались. Виктория, так просто, сложив свои пухленькие ручки на груди, смотрела, как ребенок на нашу пляску, с нескрываемым восторгом!

Когда закончили, зал разразился, как писали в советских газетах, долгими несмолкающими аплодисментами, переходящими в овацию! Александр направился к Виктории, которая уже издалека стала выражать свое восхищение. Мы с Тамарой отошли в уголок. Приходили в себя, восстанавливая дыхание. Тома обмахивалась веером. Я наблюдал за коронованными особами. Александр уже сидел рядом. Что-то обсуждали с улыбающейся Викторией. Она в этот момент наклонилась к Цесаревичу и… Я напрягся. Виктория что-то шептала Александру, глядя в нашу с Томой сторону. Тут и Александр бросил взгляд на нас.

— Хотя, — я вздохнул, — спорить нельзя: в этом есть что-то героическое!

— Ты о чем? — удивилась Тамара.

— О том, что, кажется, нам сейчас с тобой, душа моя, придется танцевать!

Тамара поняла, что я не шучу, тут же посмотрела в сторону царственных особ. Александр уже подозвал Юрьевича, что-то нашептывал ему на ухо. Семен Алексеевич кивнул, бросился к нам с Тамарой.

— Я же говорил! — ухмыльнулся я.

— Об одном тебя прошу, милый, только не ори громко, не пугай народ.

— Хорошо, любимая!

— Константин Спиридонович, Тамара Георгиевна! — Юрьевич уже на подходе к нам молитвенно сложил руки. — Выручайте!

— Что случилось, Семен Алексеевич? Виктория возжелала познакомиться с танцами народов России?

— Как вы догадались⁈

— Почувствовал.

— Что скажете?

— Семен Алексеевич, странный вопрос! Разве можно отказать просьбе королевы⁈ И подставить этим отказом Цесаревича! Конечно, мы станцуем! Только есть один момент, который нужно решить!

— Пойдемте, пойдемте! — Юрьевич потащил меня к властителям.

— Ну что, Коста! — обратился ко мне Александр. — Не уроните чести России?

— Не уроним, Ваше Высочество! — бойко отрапортовал. — Только одна маленькая заминка.

— Говори!

Я перешел на английский.

— Ваше Величество, Ваше Высочество! Для нас с супругой большая честь станцевать для вас. Только не смутит ли вас отсутствие музыки?

— Эти музыканты, — Виктория указала на оркестр, — лучшие музыканты королевства! Думаю, они обязательно смогут вам помочь!

— Тогда, с Вашего позволения, я бы попросил минут пять-десять, чтобы все с ними обговорить!

Виктория благосклонно мне кивнула, потом посмотрела на дирижера. Тот пока не понимал, о чем речь, но с готовностью склонил голову.

— Будем ждать! — сказал Александр, потом шепнул мне на ухо, — Уверен, что не подведете и взорвете этот бал своим танцем!

Я обернулся к Тамаре. Она все поняла. Кивнула мне. Я пошел к оркестру. Тамара ждать не стала. Уверенной поступью вышла в центр зала. Встала, держа спинку. По залу прокатился шепот, смесь восторженного и недоуменного. Виктория подозвала кого-то из своих сановников. Что-то шепнула. Сановник громко на весь зал объявил, что наши уважаемые и дорогие гости хотят продемонстрировать настоящий кавказский танец. Все выдохнули, зааплодировали. Потом перешли на шепот, ожидая действа.

«И в этом есть определенная крутизна: насвистывать мелодию королевскому оркестру!» — думал я со смехом, обучая лучших музыкантов Британии мелодии и ритму лезгинки точно также, как в грузинском дворике в Стамбуле учил уличных музыкантов, как играть Шалахо.

Поначалу, первые пять минут шло со скрипом. Что и понятно, уж слишком неведомой для их слуха была и мелодия, и ритм. Потом приноровились. Пример подал главный для меня в данную минуту человек в оркестре — барабанщик. Он словил ритм, темп, начал настукивать и даже улыбался. Ему нравился этот совершенно непривычный музыкальный рисунок, ниспровергавший с музыкального Олимпа итальянцев и немцев. Он уже начал входить в раж. И я сразу успокоился.

«С ним не пропадем! — радовался я. — Станцуем!»

Тут и весь оркестр, поддавшись драйву барабанщика, уловил настроение и выдал без фальши нужные такты мелодии в повторяющемся кольце.

Дирижер посмотрел на меня.

— Очень хорошо! — похвалил я его. — Еще одна просьба: следите за моей женой. Она вам будет давать необходимые указания по темпу, ритму и когда нужно будет заканчивать.

— Но как же я пойму её⁈ — взволновался дирижер.

— Поверьте мне, — я усмехнулся, — приказы этой женщины любой поймет без слов!

Мы оба взглянули на Тамару. Я указал ей на дирижера. Дирижер поклонился. Тамара поняла, что от неё требуется, кивнула.

— Ну, тогда с Богом! — я обратился ко всему оркестру.

Оркестр хором пожелал нам удачи.

Я пошел к Тамаре. Вошел в круг. Посмотрел на Александра и Викторию. Кивнул им. Тут же установилась мертвая тишина. Дирижер не отрывал взгляда от Тамары. Жена стояла, ждала. Я улыбнулся ей. Она чуть напряглась, зная, что за такой моей улыбкой прячется некое шкодливое действие.

«И чего я буду себя стреножить⁈ — подумал я. — Однова живем! Сами напросились! Теперь получите по полной!»

(Лучше один раз увидеть, чем сто раз читать наше описание костюма лейб-гвардии горского полуэскадрона)

Я пошел по кругу, чуть наклоняясь к высокой публике, начал хлопать в ладони, задавая ритм. Высокая публика смутилась. Недоуменно переглядывалась. Я уже был возле Александра и Виктории. Александр все понял, весело рассмеялся, поддерживая меня, и начал громко хлопать (он не мог не знать ритма лезгинки, побывав на Кавказе). Тут уже и Виктория не