Тропы зазеркалья - Кирилл Юрьевич Шарапов

— Знаю, — отмахнулся Радим, — выберемся как-нибудь. Ты вставай, давай, нечего валяться, смываться нужно. Цепи пока поносишь, я их потом с тебя сниму, дорогие игрушки, мне пригодятся. Пластинку эту, со своей груди, давай сюда, — он достал пакет и открыл его, — потом посмотрю, что с ней можно сделать.

Фабер кивнул и скинул накопитель к остальным добытым рунам.

— Где ваша одежда, Дмитрий Семенович?

Антиквар указал на угол, где валялась гора шмотья, и принялся одеваться. Кое-где Радим разглядел у него приличные синяки, похоже, он не горел желанием стать жертвой во имя де ля Валетов, и его не слишком сильно побили, дабы придать сговорчивости.

Дикий дошел до красного, сдернул с пояса покойника ножны с еще одним мечом. Удостоверившись, что в том прилично миродита, он втащил внутрь рюкзак и принялся распутывать ремни, чтобы добавить к коллекции третий клинок. Рюкзак, кстати, стал весить уже прилично, килограмм десять, а то и больше. Но бросать было жалко, это очень большие деньги. Конечно, Фабер заплатит за свое спасение, но впереди покупка дома, а на это нужно прилично средств, да и еще несколько счетов открыть, и в принципе, можно на проценты жить. Ситуация в государстве после войны была так себе, так что, проценты по вкладам высокие — ниже двадцати не опускались.

Когда он закончил, Фабер, уже одетый, сжимая в руках жертвенный нож, застыл над заложницей.

— Не вздумай, Дмитрий Семеныч, — предупредил Вяземский. — Понимаю, что она тебя обидела, но это наш билет отсюда без бойни, я и так слишком много народу убил, чтобы до тебя добраться. Не хочу заниматься геноцидом этого маленького клана.

Фабер еще несколько секунд постоял, покачивая в руке ритуальный нож, потом сунул его себе за пояс и повернулся к Вяземскому.

— Фу, — выдохнул он с облегчением, — отпустило. Спасибо, Радик, а то на меня словно пелена упала, все внутри просто требовало ей глотку перерезать, а ведь я не злой, даже не дрался никогда. А сейчас был почти готов, чуть-чуть, и все, перешагнул бы через себя.

Радим подошел к антиквару и, вытащив из-за ремня нож, сунул его в рюкзак.

— Извини, но это не твой трофей. Я его выгодно пристрою.

— Не претендую, Дикий, я и так тебе задолжал. Верни меня домой, и я тебе хорошо заплачу. Сам знаешь, мое правило, каждая работа должна быть оплачена.

Радим кивнул.

— Верю. Но учти, дешево ты не отделаешься, дорого мне встала операция по твоему освобождению. И вот еще что, ты мне зеркало фрейлины Марии Медичи отдашь, не надо его оставлять его в руках людей, которые не понимают, с чем играют.

— Забирай, конечно, — без сожаления заявил Фабер. — Я его, правда, как вернемся, разбить хотел, околдовало оно меня, но думаю, ты с ним справишься. Ладно, как выбираться будем?

Радим ничего не ответил, только присел рядом с телом маркизы. Оказалось, она уже пришла в себя, но шуметь не стала, и только бешено вращала глазами.

— Ты меня понимаешь? — перевернув ее на спину, поинтересовался Вяземский. — Если да, кивни.

Пленница кивнула и что-то промычала.

— Э, нет, тряпочка останется, — покачал головой Радим. — Так что, помалкивай и слушай. Я не желаю тебе зла, хотя твои люди охотились за мной, и я их убил. Других пока не тронул, кроме этого, тихо пришел. И хочу так же тихо уйти. Ты будешь моим гарантом. Мы доберемся до зеркала, я тебя оставлю там. Освободишься сама, я знаю, ты можешь. Так что, не сверкай глазами, все с тобой хорошо будет. Итак, ты не дергаешься, твои люди не дергаются, мы уходим, все живы. Ты дергаешься, твои люди на меня нападают, я перерезаю тебе глотку, потом устраиваю побоище. Может, они меня и завалят, но убью я многих. Ну да, тебе уже все равно будет. Итак, ты все поняла?

Кивок.

— Молодец, — похвалил Радим. — Вариант номер один? Всем хорошо, мы уходим без крови?

Маркиза еще раз кивнула.

— Отлично, — Радим помог женщине подняться на ноги. — Тогда пойдем, тряпку не выну. Есть среди твоих, кто знает язык русов?

Новый кивок.

— Хорошо, значит, они меня поймут. Не дури, и все останутся живы.

Радим перехватил поудобней кукри и подтолкнул маркизу де ля Валет к выходу. Часть плана удалась, осталось выполнить вторую — вернуться домой, и она была куда как сложнее, чем первая.

Глава 15

Глава 15

В коридоре было пусто. Они дошли до лестницы и стали подниматься. Ступени заканчивалась дверью из толстых потемневших от времени досок. Радим толкнул ее, и она без каких-либо проблем открылась.

Маркиза сама повернула направо, и Вяземский последовал за ней. Фабер замыкал процессию и тащил тяжелый рюкзак. Сейчас Дикому была нужна максимальная мобильность, а тот с обвесом из мечей сильно сковывал движения.

Вот и главный холл терема, направо двери, налево двери, лестница по центру, на ней женщина, в руках которой плетеная корзина с неизвестным содержимым. Она какое-то время, не веря своим глазам, смотрела на госпожу с кляпом во рту и двух чужаков, потом бросила корзину и, завизжав, ринулась прочь, что-то крича на французском. Что она кричала, Радим не разобрал, скорее всего, звала на помощь.

— Стой, — скомандовал Вяземский и, сделав шаг, сокращая дистанцию, приставил кукри к горлу маркизы. Та вздрогнула, но послушно замерла. — Ждем, когда все соберутся на крики этой сирены.

Прошло секунд двадцать, когда дверь справа распахнулась, и оттуда выскочили сразу два мужика в красном. Еще трое заскочили с парадного крыльца. Все они, увидев приставленный к горлу госпожи нож, замирали в различных позах. Один даже застыл с поднятой ногой, потом, правда, все же опомнился и опустил ее на пол. С другой стороны лестницы, видимо, там был выход на задний двор, прибежали шестеро воинов, которые там тренировались. Скорее всего, сбежавшая барышня позвала их через окно. За ними пожаловал мужик с молотом в руках, в плотном кожаном фартуке. Сверху спустились какие-то женщины и пяток подростков, и все это время вокруг стояла мертвая тишина. Короче, набежали человек двадцать пять.

— Все собрались? — поинтересовался Радим. — Кто меня понимает, шаг вперед, он остальным переведет.

Вышел один из красных,