Почему Я? Часть 2 - Владимир Германович Корешков

открытой топкой и набранной из разных по форме камней трубой, громадный очаг. Он служит и камином, если ночь прохладная, и одновременно летней кухней, если что-то надо приготовить на открытом огне. Тут же невысокая дровница – древесина высушена и очень аккуратно уложена. Рядом своеобразный буфет местного пошиба, сверху черная каменная разделочная доска с кучей всевозможных отверстий, куда вставлены ножи и различные склянки с приправами. Под ней шкаф трюмо с посудой, кубками и блюдами – все дорогое, из металла, а не керамики или дерева, как у простолюдинов.

Дом начинается с портика, подпираемого массивными колоннами. В полумраке просторной галереи разместились гамаки и витые, из лозы, высокие кресла вокруг длинного обеденного стола, инкрустированного, как и пол веранды, все той же мозаикой, но молочно-белой. Оттуда же, из галереи, ведут две лестницы – одна наверх, вторая вниз, в тот самый глубокий погреб, о котором упоминал Андрей и который использовался как склад для припасов и как естественный природный холодильник.

Девочки, пока Андрей переносил продукты на летнюю кухню, разжигал очаг и светильники, подготавливая их к ночному бдению, разбрелись по дому, осматривая помещения.

Комнаты на втором этаже в основном отданы под спальни – были полупустыми и каким-то особым убранством не отличались, из мебели лишь полукруглые кресла да широкие низкие ложи, застеленные шкурами и шелковыми покрывалами, ну, еще вазы на подставках со свежими цветами. Только что стены всех помещений так же помпезно раскрашены фресками с хитроумным орнаментом. Везде чисто, ни соринки. Что интересно, в доме присутствовала система водопровода и канализации. Ни в одном уголке дома не было не только ни души, но и постороннего, присущего другому человеку запаха или какого другого намека на присутствие здесь кого-либо, хотя девочки, окинув опытным взглядом хозяюшек все вокруг, могли голову отдать на отсечение, что еще совсем недавно, пока они не появились здесь, за домом и садом кто-то приглядывал и, очень хорошо ухаживая, подготовил его именно к их приходу.

– Все, девчонки, камин разжег, светильники тоже. Продукты и вино, что не съедите, отнесете в подвал, – сказал Андрей, отряхивая руки.

– А ты что, с нами не останешься? – удивленно спросила Женя.

– Нет, не останусь.

– Почему?

– Девоньки, надо быть предельно осторожными. Здесь, на Юпинии, хоть и довольно свободные нравы, но если вдруг кому-то станет известно о том, что пронтон, которому доверили сопроводить знатных особ до столицы, пусть даже в чине капитана, провел ночь в доме незамужней богатой госпожи из высшего света с ее экономкой и двумя ее кузинами, это может вызвать совсем ненужные пересуды и кривотолки среди сливок общества. Людям дай только повод – и они начнут из уст в уста вовсю смаковать вымышленные подробности, каждый раз добавляя что-нибудь от себя. А вам нужна идеальная, незапятнанная репутация, чтобы быть представленными ко двору его святейшества Солнцеликого императора нашего Тюмениана. Поэтому мы должны соблюдать правила приличия и субординацию.

– Хорошо. Ладно, с этим понятно. Но поужинать с нами ты просто обязан, – сделала шаг вперед Алина.

– Поужинаю я у себя в домике. На меня тоже сняты апартаменты, как капитану, мне положена отдельная жилплощадь. Завтра надо спозаранку легализоваться, отметиться и встать на учет в местном участке охраны и правопорядка. А после обеда, как все дела сделаю, я к вам подгребу, уже и Олег к этому времени подтянется. Там вместе и покумекаем, какие следующие шаги предпринять. Он наверняка уже все прикинул и план набросал.

– Олег? Ну, конечно, набросал, если за очередную юбку не зацепился, – саркастически скривила рот Аня.

– Да, и еще, – Андрей сделал паузу и выразительно покосился на Всадницу без головы. – Чтобы не спалиться, привыкайте, пожалуйста, называть друг друга по именам. Ну и вообще всех остальных тоже согласно их званиям и титулам. Ну, например, не «ментяра» или «презерватив», а просто «господин пронтон», и так далее…

– Ну, поужинать вместе могли бы, – настаивала Алина.

– Не хочу снова выслушивать в свой адрес всякие гадости. Так что аривидерчи, девушки-красавицы. Засим я откланиваюсь и умываю руки, а вы пока отдыхайте, – чинно поклонился Андрей и пошел на выход.

Алина догнала Андрея у калитки.

– Андрюш, не обижайся ты на Аню. У них там с Олегом что-то не так, вот она и бесится. Кидается на всех.

– А я не обижаюсь, – сухо, с достоинством ответил Андрей. – Но за языком следить не мешало бы, даже если у нее с Олегом не складывается. Все, пока, до завтра.

Андрей хлопнул калиткой. Алина с укором взглянула на Аню. Та пожала плечами.

– Подумаешь, какой чувствительный, уже и пошутить нельзя. Я не виновата в том, что у парня проблемы с чувством юмора, – Аня скинула сандалии и опустила одну ножку по щиколотку в воду бассейна. – Ой, девчонки, какая вода теплая. Давайте искупаемся, а то я с дороги вся в этой противной пылюге.

Не дожидаясь ничьего одобрения или согласия, она одним движением сняла с себя тунику. Легкая ткань нехотя сползла на мозаичный пол, оголив безупречное тело. Аня томно как тигрица потянулась, выгнула спину и медленно по ступенькам сошла в бассейн. Погрузилась с головой, через несколько секунд вынырнула, отфыркиваясь:

– Уф-ф-ф… Какой кайф. Девчонки, вода – как парное молоко. Айда ко мне.

Девушек долго уговаривать не пришлось. Их туники также оказались на полу. Плескались долго. С удовольствием. Вволю наплававшись, давая своим прелестным телам отдохнуть, девушки, ничем не прикрытые, даже не вытираясь, как были голыми, расположились полулежа на еще теплых каменных скамьях, разогретых за день местным светилом и впитавших как губка в себя его огненные лучи. Потом, почувствовав голод и разворошив припасы, достали кубки, отламывая подкопченный сыр, клали его на кусочки белого воздушного хлеба и запивали маленькими глоточками чуть сладковатым терпким вином.

Атмосфера теплого вечера, спокойствия садика и кажущейся защищенности, запах цветов и созревших плодов на деревьях умиротворяли. Алкоголь, дурманя, заставлял забыться, освобождая от всех забот и неприятностей сегодняшнего дня, и давал стойкую надежду на завтра – что все будет путем. Им было очень хорошо.

Если бы кто-то из мужского пола вдруг смог подглядеть за отдыхом этих четырех прекрасных обнаженных «нимф» в райском саду, то, наверное, он долго бы не протянул. Не знаю точно, от чего бы этот счастливчик отдал концы. Возможно, от созерцания таких разных, но от этого не менее привлекательных суперсексапильных тел его бы хватил удар или же мужское сердце просто не выдержало бы напряжения и разорвалось, а возможно, он просто тривиально захлебнулся бы слюной. Не знаю, как бы это случилось, но знаю точно,