Отцовские долги - Наиль Эдуардович Выборнов

же скоро, – вдруг невпопад заявил глава молдавского рода. – Олег, ты оставайся, стол накроют, людей твоих пригласим, посидим все вместе! Хороший ты собеседник, сколько времени уже сидим разговариваем.

– Не могу я, – решил я отказаться от приглашения. – У меня ведь люди ждут в крепости, если мы вовремя не вернемся они всякое подумать могут. Мало ли, искать поедут, а там и вечер скоро, твари снова вылезут. Не могу.

– Эх, жаль… – вздохнул Владуцем, но настаивать больше не стал. – Светлана! – повернулся и рявкнул он, и когда девушка, вытирая мокрые руки о передок платья вышла из-за дома, приказал. – Проводи гостя!

Не знаю, зачем вообще меня нужно было провожать, с учетом того, что во дворе перед домом меня ждали пятеро моих же воинов, но спорить с волей хозяина я не стал. Вышел из беседки, чувствуя легкий шум в голове: похоже, что вино все-таки смогло просочиться сквозь уголь и всосаться в кровь. Правда, судя по Владуцу, опьянел я гораздо слабее, чем он, так что способ мой все-таки подействовал.

Я украдкой покосился на девушку. Нет, все-таки симпатичная она, но, как ни крути, ничего мне с ней не обломится. Видно же, что родственница, а не холопка, которую под гостя подложить не жалко. Тут уж либо ухаживай и сватайся, не забыв попросить у главы семьи разрешения, либо забудь и на этом все дела.

А жениться я в ближайшее время не собирался. Дело даже не только в том, что меня ждала Машка, уж в чем-чем, а в этом я уверен до конца не был. Может быть ее и выдали уже замуж за какого-нибудь хорошего парня, не сидеть ведь ей в перестарках. Дело было в том, что с моим образом жизни жену мне было бы попросту некуда деть. Будь у меня собственное подворье где-нибудь в Киеве – совсем другое дело, а так, таскать женщину за собой, подвергая ее всем неудобствам и лишениям похода – не вариант.

– И как ты на ногах стоишь? – вдруг спросила у меня девушка. – Вы ведь на двоих с отцом уговорили кувшин самого крепкого вина из наших погребов. Даже его-то, я вижу, срубило, хотя он к выпивке более чем привычен.

– Вот такой я воин-богатырь, – скорее в шутку, чем серьезно, ответил я ей. – Побиваю врагов и опустошаю винные погреба. Раньше первое делал гораздо чаще, чем второе, но сейчас сама видишь, – поднял я руку, одетую в лубки. – Бороться особо не с кем. Так что приходится побеждать вино.

– Твои люди, похоже, тоже с вином побороться любители, – слегка усмехнулась девушка. – Бочонок они опустошили, пока вы разговаривали.

Ой-ой. Что-то я забыл совсем о своих парнях, а ведь им тоже приказали вина вынести. А много ли новикам надо, к алкоголю они непривычны. Они после бочонка вообще в седлах удержаться сумеют? Или придется назад идти и проситься на ночлег нас оставить? И что тогда делать, из крепости же реально могут пойти нас искать, а там и костеглоты подоспеют, короче, все, что я так красноречиво Владуцу описывал, на самом деле произойти может.

– Да все с ними нормально, – Светлана, похоже, умудрилась прочитать мои мысли по выражению лица. – Молодые парни, крепкие, а старик тот жуткий с чубом тоже, кажется, к выпивке привычен. К тому же с ними Санду и Ионом сидели, так что выпили они не так уж и много.

Ну да, большая разница, бочонок на шестерых или бочонок на восьмерых. Надеюсь, они все-таки в седла подняться сумеют.

Как оказалось, парни мои и боярин Лука не теряли времени и действительно успели уговорить бочонок вина. Вид все мои товарищи имели раскрасневшийся и бодрый, как и Ион с Санду, который сидел на приготовленной к рубке колоде, совсем не обращая внимания на пораненную ногу. Молдавский охотник, кстати говоря, уже успел переодеться из своего рванья в простую светлую рубаху и штаны свободного покроя.

– О, Олег вернулся, – сказал он, когда мы вместе со Светланой вышли из-за дома. – Ну и долго же тебя не было.

– Ну и как, смогли договориться с дядькой Владуцем? – вторил ему Ион.

Остальные, увидев меня, повскакивали с места и попытались выстроиться в ряд. Разумеется, все, кроме боярина Луки, для которого мой статус был не таким уж и высоким. Еще бы, он ведь личный враг наместников, а я всего лишь княжич-изгнанник.

Ряд получился весьма нестройным, было видно, что парней от вина, да еще и употребленного под палящим молдавским солнцем, порядком развезло.

– Вы как, в седла-то сесть сможете? – спросил я у Степана, которого качало особенно сильно. – Или мне назад идти, с Владуцем о ночлеге договариваться?

Да, несмотря на то, что Степан был большим любителем пива и харчевен, к вину, да еще и такому крепкому, как местное, он оказался непривычен.

– Не беспокойся, княжич, – ответил он и икнул. – Все в порядке будет, не волнуйся, доедем. Да и деревьев по дороге нет, чтобы за них зацепиться можно бы…

– Княжич? – перебила его Светлана. – Это почему это тебя, парень, княжичем величают?

Вот ведь черт, ну кто парня за язык вообще тянул? Тысячу раз же было обговорено, что пока мы не на территории Пяти Княжеств титулом меня называть строго нельзя! Особенно при посторонних. Хочется, можно назвать по имени-отчеству, да и этого без лучше будет обойтись, именуя меня просто Олегом.

Сам виноват, надо было и дома этого не допускать, а то прилипло ведь у парней к языкам. А какой я в самом деле княжич без княжества?

И ведь, как назло, именно сейчас, он это сказал, когда девушка еще не ушла. Санду и Ион, видно, тоже вина надулись и вполне могли реплику парня мимо ушей пропустить. А Светлана-то трезвая, да и еще и слышит, похоже, хорошо, не зря ведь Владуц именно эту свою дочь в качестве прислуги использует.

Судя по широко раскрытым глазам Степана, тот уже успел понять, что именно он ляпнул. Спасти ситуацию попытался боярин Лука, причем, именно таким образом, каким я от него ожидал: широко размахнувшись, он залепил Степке в ухо кулаком, а когда тот согнулся, рявкнул:

– Сколько раз сказано было, дурацким прозвищем капитана отряда не называть! А то напридумывали княжичей своих. У него имя есть, его Олегом зовут.

Остальные воины потупились, будто замечание боярина казалось и их, Степка так вообще держался за ухо обеими руками.

– Встать смирно! – рявкнул боярин Лука еще громче, входя в еще больший раж. – Что согнулся, будто тебя лошадь копытом в живот лягнула?

Парень встал