Наследник. Тайны рода. Том 2 - Мэт Купцов

Мария промолчала.

— Вы уверены, что были дома, Мария Алексеевна? Может быть, вспомните ещё раз?

Она чувствовала, как воздух в кабинете стал плотнее, давил на грудь. Она видела, как следователь чуть подался вперёд, как заиграл в его глазах нехороший интерес.

— Вы хотите что-то сказать? — произнёс он, выдерживая паузу.

Мария выпрямила спину.

— Нет. Я уже всё сказала.

Следователь кивнул и внезапно закрыл папку.

— Тогда, думаю, нам есть о чём поговорить… О вашем друге, например. Или, может быть, не друге? Вы знаете, о ком я.

Мария ощутила, как по спине пробежал холод.

Он знал. Но что именно?

Неожиданно открылась дверь.

— Наталья Гаврилова- вдова усопшего, — громко произнес следователь. — Проходите, садитесь. Мы вас ждем, — он испытующе взглянул на Марию.

У Марии не дрогнул ни один мускул.

— Очная ставка! — торжествующе объявил следователь.

Мария бросила косой взгляд на вдову.

Наталья Гаврилова сидела прямо, сдержанно сложив руки на коленях. Высокая, статная женщина с безукоризненной осанкой, даже в этот тяжелый момент она выглядела безупречно.

Волосы цвета старого золота, уложенные в гладкий пучок, подчеркивали высокие скулы и тонкий, но волевой подбородок. В ее серо-голубых глазах плескалась смесь горечи, презрения и едва сдерживаемой злости.

Платье из дорогого черного шелка с кружевными манжетами еще больше подчеркивало траурный облик вдовы.

Но Натали не выглядела убитой горем. Скорее, возмущенной и решительно настроенной на справедливость.

— Я видела тебя, — её голос звучал холодно, отточено, словно острое лезвие. — Ты вместе с этой… Ниной ворвалась в наш дом. Вас пытались остановить, но нет, вы шли напролом. Я помню, как ты кинулась прямиком в кабинет Алексея. Кричала. Разносилась такая вибрация, что даже хрусталь в буфете звенел. Потом… тишина. И ты вышла. Спокойная. А он… когда я вошла в кабинет, он лежал на полу. Бездыханный.

Мария напряглась. Ее тёмные глаза сузились, пальцы сжались в кулаки.

— Это ложь! — резко выпалила она. — Ты пытаешься выставить меня убийцей! Я не прикасалась к нему! Да, мы спорили с ним при встрече, но ты не могла об этом знать, потому что это было не у вас дома. И тебя там не было! Мы с ним расстались, он был жив, когда я ушла!

Натали медленно покачала головой.

— Бастард неблагодарный, — процедила она, почти с наслаждением наблюдая за тем, как Мария побледнела. — Ты никогда не была ему дочерью. Ты была моим позором, моей головной болью. Но я, будь проклята моя доброта, пристроила тебя к своему кузену, чтобы ты росла барышней. Чтобы ты ни в чем не нуждалась. А ты? Ты выросла в кровожадную отцеубийцу!

— Не смей! — Мария вскочила, стул со скрипом отодвинулся назад. — Ты лжёшь, потому что тебе выгодно сделать меня виновной! Но я знаю, что ты тоже кое-что скрываешь! Тебе было выгодно избавиться от графа, потому что…

— Замолчи! — Натали ударила ладонью по столу, ее голос стал громче. — Ты лишила законных наследников их судьбы! Ты — проклятье этой семьи! Я добьюсь того, чтобы тебя повесили! Или, по крайней мере, сгноили в тюрьме!

— Ах, вот как? — Мария с вызовом улыбнулась. — Но не забудь — если я упаду, то потяну за собой и тебя. Ты же не думаешь, что твои маленькие секретики останутся нераскрытыми? У графа было много врагов, но, пожалуй, главной угрозой для него была именно ты…

Глаза Натали сверкнули, но она промолчала. В комнате воцарилось напряженное молчание. Наконец, дверь открылась, и в комнату вошел охранник.

— Арестованную, — кивнул на Марию. — Пора уводить.

— Достаточно, — произнес следователь, бросая взгляд то на одну, то на другую женщину. — Вы обе сказали достаточно. Теперь я должен все это переосмыслить.

Мария повернулась к Натали, её губы тронула ледяная усмешка.

— Значит, я приходила к вам в дом⁈ Отлично! Это будет очень… интересно, узнать всему высшему обществу- какие грязные секреты мадам Натали Гаврилова скрывала всю жизнь от своего супруга и остальных уважаемых людей.

Натали не ответила, лишь медленно поднялась, гордо вскинув голову, и вышла из комнаты, оставив после себя аромат дорогих духов и ощущение, что она докажет всем — правда на ее стороне.

Глава 28

Графиня вернулась в свой особняк на Арбате, и только тут позволила себе немного расслабиться.

Натали Гаврилова, вдова графа и, как шептались на балах, настоящего тирана, любила свой дом именно за смесь роскоши, и воспоминаний, от которых у приличных женщин кровь приливает к щекам.

Особенно ночью.

Она вернулась с видом победительницы. Да, в черном. Да, с вуалью. Но с решимостью в глазах, с какими обычно графини входят в спальню любовника.

Пройдя сквозь гостиную, Натали остановилась у телефона. Она долго на него смотрела, словно собираясь с духом.

Затем сняла трубку. Поднесла к губам. Медленно. Как будто все еще подбирала слова.

— Это я, — глухо произнесла она.

Пауза. Шипение эфира. Где-то далеко вздохнули…

— Да, срочно. Немедленно. Сейчас же.

И, после небольшой паузы.

— Это касается нас обоих.

Она повесила трубку с таким выражением лица, как будто только что подписала смертный приговор — но не себе.

Стало тихо.

Прошёл час. Чай в чашке остыл, а Натали — все стояла у окна.

И вот — заскрипели ступени. Сквозь мраморную тишину послышался звук тяжелых шагов.

Он вошёл в гостиную.

— Натали, — произнёс с теми же нотками презрения и обожания, что и всегда. — Ты зачем вызывала? У меня срочные дела.

Граф Аркадий Морозов.

Тот самый. С вечно расстёгнутым воротничком. С руками, которые умели держать и саблю, и грех за талию. С голосом, от которого в своё время краснели не только барышни, но и их гувернантки.

— Проходи, — сухо сказала Натали и указала на кресло.

Граф не понимал ее пафоса и настроения.

Аркадий опустился в кресло с видом человека, который готов выслушать обвинение — и оправдаться, желательно с сарказмом.

— Откуда они узнали? — прошипела она.

— Кто они? — притворился непонимающим Морозов.

— Весь свет! Вся мерзкая, сплетничающая, бестактная публика! Они знают!

— Что именно? — уточнил граф, вытянув ногу и скрестив руки на животе. Вид у него был задумчивый.

Он прищурился.

— Что мои дети… Что Александр и Анна — твои!

Он вздохнул. Нет, выдохнул. Глубоко. Как будто только