Иной мир. Бессмертные - Никита Эдуардович Шарипов

скорость течения времени заметно изменилась. Все стало медленным, мысли потянулись, и воспоминания стали такими же, тугими и тяжелыми. Следующие ранения, они были получены с незначительной временной задержкой, совсем разрушили течение памяти. И вновь изменилась скорость ощущения времени. Все будто вообще остановилось, словно кто-то нажал на паузу. А тело, сильно поврежденное, продолжало терять кровь и теперь уже не доставало силы регенерации, чтобы справится с новыми ранами.

Новых пуль, которые прошили тело младшего Росса, было три. Две попали в грудь, и не прошли мимо легких, а третья разбила локтевой сустав. Возвращение в реальность стало острой необходимостью. Владимир, собрав всю имевшуюся в данном состоянии волю, заставил себя открыть глаза. И у него получилось. А затем он вновь познал, что такое боль…

Сколько времени прошло с момента, как он впал в кому, Росс не знал. И еще ему было неизвестно, где он сейчас находился. Какое-то темное помещение с окнами, в которые почти не пробивался лунный свет. Не осмотреть комнату было нельзя и только убедившись, что опасности нет, Владимир позволил себе заняться собственным телом. Которое, к несчастью, с каждой новой секундой все больше и больше приближалось к точке невозврата. Кровь, её требовалось остановить как можно скорее. И несмотря на значительно усилившуюся регенерацию, сделать это требовалось собственными руками. А точнее одной рукой, потому что второй, многострадальной, опять досталось…

Михаил Росс еще в детстве запрограммировал своего сына под одну единственную цель. Идеальный стратег, он выстроил систему, которая в определенные моменты всегда собиралась в единое целое, без потери фрагментов, почти без потери. И сейчас все сложилось как обычно хорошо, и младший Росс стал именно той деталью сложной конструкции, которую так долго и так тщательно создавал его отец.

Владимир Росс, сын Михаила Росса, получил по наследству прекрасную родословную. Его отец, имевший в своей ДНК особый код Основы, от обычного человека отличался так же, как компьютер от калькулятора. Благодаря технологиям и запрограммированному ДНК, каждый обладатель кода Основы мог стать носителем определенного набора способностей, так сказать стать сверхчеловеком. Но все люди от Основы, все носители её кода, не были словно собранные на конвейере, все они отличались друг от друга так же, как и обычные. Одни были выдающимися и могли освоить феноменальное количество способностей, а затем развить их уровень. А другие, в большей степени это зависело от стойкости характера, даже с одной способностью не могли совладать.

Хорошим примером влияния характера на сверхспособности были оба Росса и Ермаков. Все трое имели в себе код Основы, и у каждого он был базовым, то есть по сути все трое в момент рождения являлись близнецами по коду, хоть и родились в разное время, и состояли в родовой иерархии. И все трое в разных вариантах уже давно измененных и ныне не существовавших реальностей не один раз развивались до максимального уровня. Ермаков, рожденный последним, никогда не славился стойкостью характера и поэтому никогда не был выдающимся носителем сверхспособностей.

А вот с Россами все было уже иначе. Младший до старшего не дотягивал, но таким же тюфяком, как племянник Никита, никогда не был. У Владимира Росса, это не поддавалось оспариванию, в характере имелся довольно крепкий стержень, который было слишком трудно сломать. Но сломать его было реально, младшему Россу доводилось ломаться. Не ломался характером только старший – Михаил. Не известно, из какого металла был вылит его стержень, но за все пережитое и прожитое его не то чтобы сломать, его даже немного согнуть ни у кого не хватило сил. Михаила Росса можно было убить, он не был бессмертным и многократно умирал. Но сломать его было нельзя…

Да, до такого отца Владимиру было несоизмеримо далеко и если бы старший Росс оказался в подобной ситуации, то восстановил бы все раны за считанные секунды, а затем отыскал бы убийцу и наказал как следует. Или не наказал бы, потому что, как оказалось, убийца уже был наказан, лежал в дверном проеме и крови из его шеи натекло прилично много, целая лужа. А еще была бабка, которая хрипела совсем нехорошо. И можно было не сомневаться – она точно не жилец.

Младшему Россу было совсем плохо, поэтому он не обратил внимания на то, каким хорошим стало его зрение. Модифицированное, оно позволяло видеть в темноте без вспомогательных устройств. В полной тьме его нынешние глаза смотрели примерно так же, как глаза обычного человека в условиях плохой освещенности. Но именно сейчас от всего этого не было никакого толку, и будь у Владимира возможность, то он не думая отказался бы от ряда способностей в угоду регенерации. Несоизмеримо улучшенная в сравнении с простым человеком, она все же была не способна справится с полученным от четырех пуль уроном.

Простынь была старой и порвалась от малейшего усилия. Получилось легко справиться одной рукой, при этом помогая себе коленом. И эти полоски грязной ткани Росс использовал как затычки, он пихал их в свои раны, тем самым не позволяя выходить остаткам крови. Но в тот момент, когда дело дошло до руки, а каждый новый вздох сопровождался кашлем с кровью, силы полностью покинули тело, которое и без этого не особо хотело слушаться, потому что долгое время пробыло в состоянии покоя.

Рухнув на пол, Владимир попытался найти силы, чтобы замотать руку, но у него ничего не вышло. А с очередной попыткой встать он добился того, чего боялся больше всего – потерял сознание…

Неизвестно, сколько времени он пролежал и почему вместо того, чтобы умереть, очнулся и почувствовал себя довольно хорошо, но спорить с реальностью произошедшего было нельзя. Он, Владимир Росс, сейчас сидел на полу и на его теле не было ни одной раны. А из всех негативных ощущений, которые был способен испытывать человек, его донимали лишь жажда и голод.

Тело, пока он был без сознания, каким-то образом излечилось самостоятельно. В этом стоило разобраться, чтобы в будущем подобного не повторялось. Его бодрствующее сознание, оно что, как-то мешало регенерации? Возможно, но не факт. Быть может он просто не научился управлять этой регенерацией? А вот подсознание, оно ею управлять умело гораздо лучше, и оно вылечило тело почти сразу же, когда сознание ненадолго ушло на покой и прекратило мешать. Сложно, все было сложно, и надо было в этом разбираться.

Бабка издала хрип. Этого не могло быть! Он что, пролежал отключенным так мало? Или она настолько живучая? Сколько времени прошло? Час, два или три? Ночь по прежнему такая же темная, значит больше восьми-девяти часов точно не прошло. Так, обо всем могут сказать тряпки, которые он толкал в раны. В комнате тепло, даже за пару часов они бы успели подсохнуть. А за четыре-пять сделаться деревянными.

Тряпки были совсем мокрыми. И часа не прошло, как он пихал их в раны. Так, теперь следовало проверить еще кое-что. Дохлый в проеме, будет достаточно потрогать его. Если он ещё теплый, то…

Владимир Росс встал, переместился ближе к выходу, и проверил состояние трупа. Теплый, даже слишком теплый, можно сказать и не остыл ничуть, будто максимум минут десять-пятнадцать назад отъехал. И состояние крови, которой вокруг было совсем не мало, говорило о том же. Странностей становилось все больше, но странностями происходящее было только если не обращаться к памяти. А если к ней обратиться, то все сразу становилось на свои места, и получалось, что ничего удивительного по сути и не произошло.

Комната, в которой Россу повезло прийти в себя, была не слишком большой, а мебели в ней имелся самый минимум. Две кровати, его и бабки, и комод с висящим над ним двустворчатым шкафчиком. Все чем-то напоминало больничную палату и, наверное, это была именно она. Он, Владимир, довольно долгое время был в коме и именно здесь его тело поддерживалось в сносном состоянии. И наверняка этой непростой работой занималась та самая бабуля, которая сейчас умирала от пулевого ранения. Но бабуля, это не поддавалось сомнениям, была совсем не простой, потому что именно она сумела пристрелить убийцу, который выпустил в него, Росса, четыре пули. Или все таки не четыре?

Так, ранений было четыре, и от