Штурмовик из будущего-4 - Дмитрий Валерьевич Политов

— подполковник сокрушенно вздохнул. — Летаешь ты отлично, результаты боевой работы — закачаешься, но…в общем, конкретных претензий в твой адрес никто так и не высказал, но вот из наградных документов за конвой, подлодку и немецкий штаб тебя исключили. Вымарали бесповоротно. Экипажу твоему с верхом отсыпали, а тебе шиш.

— Тю, — усмехнулся Григорий и легкомысленно махнул рукой, хотя внутри неприятно царапнуло. — Да и хрен с ним. У меня и так орденов до пупа, вешать некуда. Скажите лучше, в боевой расчет теперь вернете или снова «зеленый горох» учить?

— А то! — облегченно улыбнулся Шепорцов. Помолчал, задумчиво перекатывая карандаш между пальцев, и вдруг признался. — Знаешь, а я ведь боялся, что ты психанешь.

— Из-за ордена? Шутить изволите?

— Не скажи, — кашлянул Маликов, вступая в разговор. — Многие за лишнюю медальку или звезду на погон жопу рвут не шутейно, — майор шумно высморкался в несвежий клетчатый платок.

— Их дело, — равнодушно пожал плечами Дивин. — Лучше маякните, что там у нас из интересного на фронте?

— Есть кое-что, — начштаба тыльной стороной ладони вытер слезящиеся глаза. — Наземные войска стали жаловаться, что по ночам к ним повадились фашистские легкие бомбардировщики. Почти как наши У-2 — сбрасывают на позиции осколочные бомбы, гранаты, ампулы с зажигательной смесью. Пехота уже волком воет.

— Слыхал про такое, — задумался, припоминая экcпат. — Ангелина…ну, в смысле, девчонки из ночного полка говорили. Они несколько раз с фрицами нос к носу сталкивались: наши их передок летят бомбить, а эти — к нам.

— Ангелина — эта такая, фигуристая? С которой ты давеча за капонирами целовался? — тихонько засмеялся Шепорцов. Но тут же поднял ладонь в примирительном жесте, заметив, как недобро насупился летчик. — Извини, я ведь не со зла. Хорошая девушка. Звонкая!

— Оставим эту тему, — твердо сказал Григорий, глядя на командира исподлобья волком. — Вернемся лучше к фрицам.

— Я навел справки в разведотделе, и мне рассказали, что речь, скорее всего, идет о немецких самолетах Go.145, — Маликов сверился с записями в своем рабочем блокноте. — Базируются на аэродроме в Багерово. Партизаны передали, что их немного: десятка два, не больше.

— Знаю таких, в самом деле, на «кукурузник» здорово смахивают, — Дивин машинально почесал за ухом, прикидывая в уме ситуацию и так и эдак. — Я думаю, надо мне ночью над линией фронта покрутиться, попробовать поохотиться на них, — выдал, наконец, он.

— «Бостоны» из 63-го полка несколько ночей караулили, но безуспешно.

— Поглядим. Вы мне только машину с носовой батареей прикажите передать. На ней сподручнее этих «готов» бить. Да, и с командиром «ведьм» договоритесь, чтобы они пару дней отдохнули. А то, не ровен час, перепутаю еще.

— Без штурмана полетишь? Смотри, Рутолов вряд ли обрадуется. А он мужик злопамятный.

— А на что он мне здесь, над сушей? Местность я и так назубок знаю. Хотите, на спор, проверим? Стрелка-радиста оставлю, да и хорош.

— Уел, чертяка красноречивый! — засмеялся Шепорцов. — Лады, забирай «пирата». Его как раз недавно в порядок привели. Вот насчет Бершанской…эх, где наша не пропадала! Кота своего отдашь для подарка? Очень уж им твой Шварц приглянулся. Да шучу, шучу, не смотри ты на меня зверем — прям в холодную дрожь бросило.

«Порву!» — злобно рыкнул внутри мантис.

«Бостон» неторопливо кружил в ночном небе. Сегодня с самого утра погода то и дело преподносила неприятные сюрпризы: то начинал накрапывать мелкие противный дождик, то наползал откуда-то с моря клочковатый туман. Но к вечеру немного прояснилась, хотя облака по-прежнему низко бежали над землей, и видимость была не очень.

Сначала комполка хотел дать экспату отбой. Но потом, посоветовавшись с метеорологами, решил все же отправить его на «свободную охоту». Дескать, в районе немецкого аэродрома обещали приемлемые условия для полета.

Григорий привычно принял доклад от механика. Не торопясь, как обычно, обошел бомбардировщик, проверил — все ли в порядке. Шуганул слегка Савелия, который о чем-то весело разговаривал с невысокой симпатичной брюнеткой. К слову, она явилась к капониру не одна — вместе с подругой пришла и Ангелина. Летчица скромно стояла в стороне, не пытаясь мешать эскпату готовиться к вылету, но неотрывно следила за ним своими бездонными глазами.

— Зачем она здесь? — недовольно бурчал за спиной у Григория сержант Шафиев, идя следом вокруг «бостона». — Примета это плохая, командир. Помяни мое слово. Еще и не одна!

— Баба на корабле и все такое? — догадался тот. И пристыдил. — Ты ж культурный человек, товарищ сержант, откуда такие дремучие суеверия? Да и потом, они ж тоже летают. Причем, похлеще иных мужиков.

— Угу, — не унимался механик. — Летают. Только у них там все бабы — от механика, до комполка. Некому сглазить.

— А у меня портрет Верховного в кабине, — с серьезным лицом сказал Дивин. — Он любую порчу как рукой снимает!

Шафиев замер, точно соляной столп. Посмотрел на экспата дикими, выпученными глазами, а потом махнул рукой и пошел прочь, тихо ругаясь. Григорий довольно ухмыльнулся, повернулся и подошел к Ангелине. Взял в руки ее теплые тонкие пальцы и легонько сжал.

— Глаза у тебя красивые, — шепнул он. — И разрез такой интересный, прям как у восточной принцессы. Я только сейчас заметил, представляешь?

— Скажешь тоже, — Гришина порывисто вздохнула и вдруг прижалась к нему. — Знаю, я — дура. Не должна так себя вести. И девочки говорят…а, неважно. — Она подняла голову. — Ты ведь вернешься?

Дивин посмотрел в ее испуганные глаза, потом крепко поцеловал несколько раз прохладные губы и мокрое от слез лицо, распушенные ветром волосы. И вдруг ощутил, что внутри, по всему телу, прокатывается какая-то теплая волна восторга. И понял, что тот тяжелый камень, что лежал на душе после смерти Таисии, вдруг пропал, растворился, будто его никогда и не было. Зато сейчас случилось что-то. Что-то важное, большое. Чему он никак не мог подобрать название. Может, это и есть любовь? Но…разве бывает, что так быстро? Они ведь и знакомы-то всего ничего, а словно две половинки одного целого.

— Товарищ майор, пора, — деликатно кашлянул за спиной стрелок.

— Иду, Савелий. Иду.

Два «гота» вынырнули из облака перед самым носом А-20. Все произошло настолько стремительно, что экспат, при всей своей нечеловеческой реакции, не успел отреагировать