Древесный маг Орловского княжества 7 - Игорь Павлов

class="p1">Не успел опомниться и привыкнуть, в глазах области жёлто–оранжево–красные стали проявляться спектральными силуэтами. Как будто через тепловизор смотрю! Похоже, с этим перстнем волколаков не только чую, но и через стены теперь вижу! При этом радиус действия радара метров на триста.

По берегу в селениях они крохотными точками подсвечиваются, и их не счесть. В основном все бледные, но есть и яркие — это, видимо, крутые волколаки. Если сфокусироваться на конкретной точке, сразу и сердце той твари громче стучать начинает. Поблизости вокруг меня затаилось немало и в подвале целая толпа сидит. Ближайших за стенами легче рассмотреть спектрально. У большинства в основе силуэтов очень тонкий красный свет идёт. У других преобладает красный насыщенный. Парочку замечаю очень ярких — это самые мощные волколаки, судя по всему.

Так. Как видеть их, разобрались. Теперь осталось дело за малым — подчинить.

— Эй! Жалкие ничтожества! А ну поклонитесь своему повелителю! — Кричу.

Большая часть волколаков с неярким спектром замирает, сердца начинают биться быстрее. Да и твари посильнее тоже реагируют ускоренным сердцебиением. Вот только не шарахаются. Чую их злобу, а то и неистовство.

Самый по ощущениям крутой волколак прямо за аркой в цитадели и встал. Похоже, целый вервульф. Может, вожак. Концентрируюсь на его свечении, стук его мощного сердца усиливается, он уже в мозгу.

Не успеваю разобраться, как на него подействовать, он сам и выходит, вставая метрах в двадцати от меня. Верзила метра под два с небольшим, уже в форме волка на двух лапах. Одежда клоками на серой шерсти, на шее две цепи с кулонами.

За ним ещё двое выходят чуть поменьше, но тоже вервульфы, с двух сторон от верзилы встают. А следом вываливается три десятка шавок уже смело. Стоит этим выйти, из всех щелей вокруг полезли, позади со стороны стены выломанной целая толпа подступает.

Чую через перстень их решимость атаковать. А я и так уже потратился не хило!

— Я ваш повелитель! Приклоните колено! — Восклицаю, продолжая гнуть свою линию.

— Что за дурень к нам пожаловал? — Раздаётся с рычанием от мощного вервульфа. — Сам пришёл на свою погибель.

— Прилетел, прилетел он, — зашептались другие почему–то у меня в мозгу. — Не прост, совсем не прост. Как бы худо нам не стало. Шкуру, шкуру надо беречь.

— Заткнули пасти!! — Прогремел вервульф. И сердечки сотен тварей аж затрепыхались.

Значит, верно я вычислил, этот у них главный. И пока он не вышел, другие лезть не посмели.

Снова концентрируюсь на его ауре, вылавливая ритм сердца. А затем посылаю мысленный сигнал, пытаясь замедлить его. И выходит! Вервульф хватается на грудь и падает на колени. Вижу, как корчится.

— Что, сердечко схватило? — Интересуюсь с издёвкой, наблюдая, как свора вокруг замерла в ужасе.

А ещё чувствуя, как активно мотается мой резерв на такие манипуляции.

— Пощади, владыка, — взвыл главный и завалился на бок.

Отпустил его сердце, потому что понял, вот–вот подохнет бедолага. А за ним скончаются от страха ещё полсотни хилых духом шавок.

— Кто не повинуется мне, сдохнет! — Прогремел я. — Расходитесь и не мешайте владыке!

Шавки рванули кто куда, спотыкаясь. О стены стали биться, в озеро кислотное бросилась дюжина дебилов, часть рванула в арку вперёд главного, пять задниц сразу и застряли.

На нервной почве ржать хочется в голос. Давлю смех из последних сил. Главный вервульф стоит смирно и смотрит на меня с некой обидой. Ещё двое монстров, которые чуть поменьше, глядят пришиблено.

Когда свора разбежалась и поутихло, показал главному камень с руной.

— Вот такой ищу? Куда подевали?

— Сейчас отыщем, владыка, — отвечает с трепетом. — Позволь нижайше обласкать слух твоим великим именем?

Хера загнул.

— Ярослав, — отвечаю вальяжно. — Я тут уже был и прикончил Мрака, если помните такого.

Все трое вервульфов глаза вытаращили, сердца их затрепыхались.

— Да здравствует новый владыка! — Воскликнул главный, захлёбываясь собственной слюной. — Свет полной луны озарит твой славный путь! Повелевай нами! Веди нас!!

— Камень, — напоминаю. — Отыщите камень.

Около часа искали, я к этому времени успел и костёр развести, и поужинать. И восстановить резерв в больше степени благодаря регенерации.

Поразмыслил о своих новых возможностях с перстнем Мрака. Похоже, всех местных волколаков я себе уже подчинил, разобравшись с их сильнейшим. Хотя ещё сомнения берут. Есть вероятность, что где–то разгуливает вервульф помощнее, и когда он явится, возникнет спорная ситуация. Но это формальности. Главное, я понял, что у меня есть теперь возможности использовать и эту силу. Желательно во благо. Хотя этим голодным рылам доверия нет.

— Тебя–то как звать? — Спросил главного, когда тот с колен подал мне смиренно четвёртый Камень с руной.

— Я Умир, в позорной жизни паладином был, — отвечает.

— Ясно, Умир, — вздыхаю. — Следи за остальными волколаками. За болота не пускай, понял меня?

— Понял, владыка, — опустил тот головушку шерстяную и зубастую, но следом возразил: — Помилуй, Ярослав. Но как же пищу нам добывать, ежели здесь остаться.

— Зверей жрите, — фыркнул на него. — Всё, не надоедай.

— Они невкусные, — буркнул себе под нос Умир, отступая в согнутом в три погибели положении.

— Людей трогать запрещаю, — бросаю напоследок.

И выставляю четвёртый Камень на пентаграмму. Затаив дыхание, жду. Но нихрена не происходит!

— Да что ж такое! — Крикнул в сердцах.

— Жертва нужна, — раздалось от Умира. — Кровь горячая и жизнь отданная.

— Хорошо, давай сюда какую–нибудь шавку, — требую нетерпеливо.

— Волколак не подойдёт. Нужна кровь невинного. Подожди немного, владыка, к твои ногам притащат молодого двоедушника. Его кровь подойдёт.

Вариантов нет. Жду жертву. Вскоре врывается целая толпа псин, где средней силы волколак держит в пасти за ворот визжащего пацана лет двенадцати на вид.

— Он ещё не окроплён, такой сгодится, — комментирует Умир.

Затравленный взгляд мальчишки отбил весь настрой. Я не стану его трогать! Даже если он упырёнок!

— Может, оленя какого? — Начал я, и услышал визг.

Стоило отвернуться, пацана вспороли, как рыбёшку. Умир сам стал лить кровь на Камни, пока я трясся от бешенства. Пентаграмма полыхнула, когда я уже собирался главного душить. Стремительно разрастающееся поле отбросило вервульфа и ещё дюжину шавок за границу купола.

На тёмной породе сверкнуло ядрёно–розовым, и поползла трещина с мощнейшим треском, будто здесь идёт сдвиг тектонических плит. Не прошло