Братья по крови - Юрий Артемьев

золото ордена. Многие сознались под пытками во всех смертных грехах и были сожжены на костре как еретики. Остальных просто казнили. А сокровища тамплиеров до сих пор ищут и не могут найти.

– Ясно. Так что будем делать с баксами?

– Вариантов несколько. Заныкать где-нибудь и дождаться, когда развалится Союз и на всех углах откроются обменные пункты. Свалить из страны и на эти баксы начать жить за границей. Кстати, сколько там?

– Сейчас посчитаю. Две шестьсот.

– Да… Для жизни за границей мало, а для уголовной статьи с расстрелом хватит. Есть ещё один вариант.

– Какой?

– Сдать эти баксы Васину.

– Охренел? И что мы ему скажем?

– Что нашли их среди барахла.

– Так просто?

– А чего усложнять? Стали разбирать вещи. Фигакс… Выпал свёрток. Развернули, а там вот… Зелёные бумажки с портретами мёртвых американских президентов. Вуаля…

– Да, мля. Вуаля… Завтра грабим короля. Согласен! Как увидим его, так и отдадим.

– Не совсем так. Я думаю попросить у него за находку в качестве премии устроить нам небольшой шопинг в «Берёзке».

– На фига оно тебе надо? У нас же уже и джинсы есть, и ты ещё можешь сшить что-нибудь прикольное. Я хочу джинсовую жилетку.

– Понимаешь, Лёша! Жилетку я тебе сегодня сошью. Или сделаю из джинсовой куртки, обрезав рукава.

– Какой куртки?

– Да… Я нашёл там несколько, на складе. А в цеху как раз есть недоделанные вещи. Из них жилетка получится только так. Как два пальца об асфальт. Но. Я не умею шить обувь. И ещё я не умею шить плавки и купальники. Советские плавки я помню из прошлой жизни. Самые крутые плавки мне родители купили перед московской Олимпиадой. На задней стороне плавок слово «спорт» как раз пришлось на шов. И получилось, что у меня на заду красовалась надпись: «порт». Зато спереди на самом видном месте были олимпийские кольца и восставший из них эрегированный монумент со звездой. Мне не нравились эти плавки, но других вариантов не было.

– Да, блин. Я как-то не подумал о том, что не джинсами едиными жив человек.

– А ещё я бы хотел что-нибудь Анечке купить. Она ведь тоже не из богатой семьи. Мать её одна растит. Кучу денег вбухала в путёвку на море, а тут такой облом.

– Ты не влюбился, часом?

– Рано ещё влюбляться.

– Тебе рано?

– Нет. Ей рано, чтобы я в неё влюблялся. Так что я пока подожду с этим.

– Усестришь её?

– Чего?

– Ну, как… Усыновить, удочерить. Усестрить?

– Нет такого слова.

– Значит, будет. По крайней мере, мне она будет сестрой. А ты, Сань, как сам знаешь.

– Сестра моего брата – звучит прикольно.

– Да ну тебя! Так что ты будешь делать?

– Пока ничего. Сколько там деревянных? Посчитал уже?

– Айн момент! Шесть тысяч триста пятьдесят рублей.

– Есть предложение. Завтра снова сходим в кино на «Итальянцев».

– И…

– У нас будет два часа чистого свободного времени…

1974 год, 13 июня, вечер. Москва. Новогиреево

Вечером я решил немного пошить. Тем более повод был. Брат жилетку джинсовую захотел. Почему бы и нет? Правда, это будет, скорее всего, просто куртка без рукавов. С размером нам повезло. Нашёлся один как раз примерно на нас с Лёхой. Один рукав был пришит на живую нитку. И я его тупо отпорол. А другой рукав никто ещё и не собирался пришивать. Прострочил края безрукавки, подвернув на сантиметр внутрь, чтобы хоть как-то закрепить край. Всё готово.

Я ещё толком и не сшил ничего, кроме сумок с рюкзаками, конечно. Джинсы я лишь зауживал и подшивал. Бермуды – только укоротил и подшил. А с курткой и вообще возиться особо не пришлось. Просто отпорол примётанный рукав.

Чем бы заняться? Сшить вторую безрукавку? В смысле обрезать рукава. Я примерил на себя готовую куртку. Вроде бы в самый раз. Чуть-чуть великовата, и рукава длинные. Я подвернул рукава. Вот и всё. Есть теперь два варианта курток. С рукавами и без.

Я вертел в руках рукав от куртки… И карманчик на нём есть… А почему бы и нет? Я немного поколдовал с ножницами. Потом сметал на живую нитку. Прострочил. Вывернул. Снова прострочил.

Минут через полчаса у меня в руках уже была поясная джинсовая сумочка с двумя карманами и одним отделением побольше. Карманчик с кнопкой мне достался от рукава. Другой кармашек, маленький, я сделал на молнии. Ну и самое большое отделение тоже закрывалось змейкой. Петли под брючный ремень. Готово… Надо будет не забыть купить завтра кожаные ремни.

* * *

На кухне я нашёл у тёти Наташи чистые целлофановые пакеты. Выбрал те, что поновее. Проверил на водонепроницаемость. Надувал их и проверял, как они держат воздух. Некоторые забраковал, но несколько штук вполне одобрил.

Собрал пачку рублей, состоящую исключительно из сотенных и полусотенных купюр. Пересчитал. Получилось четыре с половиной тысячи. Добавил двадцать четвертных для ровного счёта. Пять тысяч. Неплохая у нас будет заначка на всякий случай. Всё равно нам пока не комильфо расплачиваться сотнями и полтинниками. Сразу спросит какая-нибудь взрослая тётя: «Мальчик! А где ты украл эти деньги?» Ну не ходят в эти годы тринадцатилетние оболтусы с сотенными купюрами в кармане.

Деньги я завернул сперва в кусок газеты, потом в отрезок тёмной ткани, а уж после стал упаковывать в целлофан. Один пакет… Запаял спичкой. Второй пакет… Снова запаял. Вовремя понял, что запах от этого уж слишком заметен в условиях одной квартиры. Хорошо ещё, что успел спрятать уже подготовленную «закладку», прежде чем в комнате появилась тётя Наташа.

– Ты что тут жгёшь?

– А мне в школе говорили, что правильнее говорить «жжёшь». Я тут нитки подпалил.

– А чего ножницами не обрезал?

– Нитки с какой-то синтетикой. Чтобы шов не разошёлся, лучше прижечь.

– Окно открой. Запах уж больно противный. Не забудь потом закрыть окно, как проветрится. И не жги больше. Оставь на завтра.

– Хорошо, тёть Наташ. Больше не буду.

* * *

А в принципе, и жечь-то больше нечего. Пять штук уже надёжно упакованы в двойной слой полиэтилена. Баксы заныканы среди джинсовых тканей. Надеюсь, туда до нашего прихода никто не залезет. Остальные деньги поделены на две части. Тысячу четвертными билетами завернул в газету и спрятал внутрь рулона ткани, лежащего в самом низу. Триста рублей червонцами заняли своё место в учебниках на книжной полке. А пять красненьких я решил завтра взять с собой. Пригодятся.

У меня на завтра есть кое-какие планы.

Глава девятнадцатая

Кривые линии судьбы и прочие непонятки