Трон галактики будет моим! Книга 5 - Андрей Валерьевич Скоробогатов

— Знаю. Уверен, что вы талантливый управленец и хорошая мать. А теперь, может быть, позовёте Дарью Фёдоровну к терминалу?

Изабелла Васильевна покачала головой.

— Нет, не позову. Только если дело не касается государственной важности. Она в душе. А я, знаете ли, устала смотреть, как она вас тут ждёт и мучается.

Я был уверен, что Даша ничего не рассказала. Но на всякий случай всё-таки уточнил.

— Что вы имеете в виду?

— Не волнуйтесь. Я не погружена ни в какие детали ваших отношений. Просто вижу, как она реагирует на любое ваше упоминание и как уходит от любых материнских расспросов. Но я всё же спрошу вас. Скажите, граф, вы так мучаете её, чтобы уберечь от чего-то?

Я ответил молчанием. Я просто молча смотрел на неё, ожидающую ответа, затем повторил:

— Пожалуйста, позовите её. И выйдите из комнаты.

Она, похоже, всё поняла, также молча кивнула — и вышла. Даша показалась перед терминалом — как я и ждал, в тёплом уютном халате, с мокрыми после душа волосами.

Весьма взволнованная.

— Я всё слышала, у нас очень тесные апартаменты. Она прилетела в гости на выходные, и уже собирается улетать… прости, надо было предупредить.

— Даша, прилетай. У нас день десантника через четыре дня.

— Да я думала, ага. Папа писал, тоже приглашал. Только у нас же тест второго двигуна Гейзенберга по графику через три дня…

— Тогда позже прилетай. Или перенеси его нафиг на недели две! Можем потом махнуть в Орхидею. На недельку хотя бы.

— Вместе? В отпуск? — в глазах Даши мелькнула смесь надежды и грусти. — Мы же… обо всём договорились? Что не время.

— Договорились. Что не время, — согласился я. — Но к чёрту старые договорённости, я хочу тебя видеть.

— Только ли… видеть? — сказала Даша и очень густо покраснела.

— Не только, — заявил я, ничуть не краснея.

— Ты какой-то уставший, похоже. За тобой там Октавия следит? Я скажу ей, чтобы следила получше… — сказала Даша.

Потом некоторое время пособиралась с мыслями, ещё сильнее краснела. А затем воровато обернулась, видимо, проверяя, не подглядывает ли «тёща»… и перезапахнула свой мягкий домашний халат.

Действо продлилось ровно одну секунду. Я, конечно, не прыщавый двадцатилетний ботаник — но, пожалуй, отдал бы за эту секунду многое. При странных романтических отношениях на расстоянии одна подобная секунда может очень неплохо их удержать и подкрепить.

— Может, так будет достаточно?..

— Чёрт, Даша, ты сделала только хуже! Ну чем ты думала, а? В общем, дай мне провести день десантника — и я за тобой прилечу, — твёрдо решил я. — И увезу тебя на какой-нибудь глубоко законспирированный курорт.

— Прилетай, Саша, — сказала Даша. — Про курорт не обещаю, но… прилетай. Я тоже соскучилась.

Надо ли говорить, что сон после такого общения был очень неровным и некрепким. Спустя пару часов ко мне в покои постучалась Октавия, без спросу зашла и сообщила:

— Господин рыцарь, я даже отсюда вижу ваши показатели тестостерона и адреналина. Ситуация критическая. Повторяю, ситуация критическая! Я знаю ваше отношение к данному вопросу, но как ваш личный медицинский серв я единолично обязана предпринять меры. Активирую режим профурсетки…

И, не включая свет, принялась ловко освобождаться от комбинезона.

— Отставить! Отставить режим профурсетки! — скомандовал я.

Вот же ж. Они что, сговорились, что ли?

На следующий день были похороны Меркурьева. Вся дворянская ассамблея Герберы вылетала в Меркурьевск, чтобы почтить память незадачливого предпринимателя.

Впервые выступил молодой княжич Иннокентий. Выступил неплохо. Сказал спасибо приютившей их с сестрой чете Меркурьевых, ну, и как в таких случаях — дежурные грустные слова, речи и прочее.

Вторым выступал я.

— У нас так и не получилось подружиться с Валентином. Но я уверен — не случись этого несчастного случая — он бы обязательно выиграл следующую орбитальную гонку, о которой так мечтал. Поэтому я принял решение: со следующего года ежегодный орбитальный биатлон будет носить почётное имя Валентина Меркурьева! Также его именем будет названа улица в Королёве, а один из первых кораблей, выпущенных на новом заводе, будет носить его имя и интеллект, обученный на слепке его характера и воспоминаний.

Виктория тоже была на похоронах. В строгом чёрном платье с голыми плечами. Скорее коктейльном, а не похоронном. С глубоким таким вырезом… Ещё и на меня периодически так поглядывала, из-за плеча. Я стоял и продолжал слушать речи, пока не почувствовал лёгкий тычок под ребро от Иоланты.

— Господин учитель, — тихо прошептала она. — Хватит так откровенно пялиться на Церберову-Мельборд!

Вот чёрт. А я-то и не заметил. Очень, очень некстати. Ещё и слухи поползут…

Когда все направились к челнокам, Виктория подошла к нашей «Скотинке» и спросила разрешения подбросить её до Королёва.

— У меня есть дела в комплексе апартаментов, которые я вам там построила.

— Какие дела? — удивился я. — Всё же на самоуправлении.

— Ну… финансовая отчётность, прочее. Плюс ещё дела в дворянском министерстве — ты же всё перевёз в Королёв…

А сама как-то так лукаво прищурилась… Ну, ладно, подумалось мне. Я кивнул, впустил её, уступил место Илье и Октавии, а сами с Викторией сели на задние сиденья. В принципе, давно собирался обсудить и прошедшие похороны, и в целом — дела.

— Как продвигаются успехи в расследовании причин смерти? — спросила она.

— Плохо. Слишком много зацепок. Тут либо принять, что все виноваты — либо что все непричастны. Пока что основная версия — это то, что владельцы холдинга «Унаган» решили избавиться от лишнего посредника. Только стоило ли из-за каких-то жалких пары процентов?

— Хочешь моё мнение?

Я кивнул.

— Всё проще… сильно проще. Ты же уже наверняка связывался с их менеджером… он же — младший камердинер отца Светланы? Мстислав Коганов.

— Да, было дело. Стоп. Хочешь сказать?..

— Этот паренёк явился два года назад в Западную Герберу и запросил встречи у Александровой… Помнишь такую? Которая сгорела вместе с цехом чумовых сервов?

Конечно, помнил. Хрен теперь забудешь эту несчастную. Ну, Церберовы отплатили сполна…

— Она же была подругой Светланы Меркурьевой. Он упрашивал её организовать «тайную встречу», как он сказал. Тайно вывезти Светлану из её золотой клетки, в которую её запихнули папаша и Валентин. Александрова была не дурой, понимала, что будет, если перейдёт дорогу Ганзоригам. И в этом ему отказала.

— Получается… Они хотели сбежать?

Виктория фыркнула.

— Они⁈ Хотели? Это он хотел. Он был влюблён в Светлану с детства, бедный мальчик. Глупая, неразделённая любовь. Хуже нет, когда зрелый мужчина сконцентрирована на недосягаемом объекте и не получает толику женской ласки…

А сама как бы невзначай принялась тереться своим бедром о моё. Очень, очень непрозрачный