Пельмень Бессмертный - Анатолий Федорович Дроздов

Стоявший рядом управляющий закашлялся.

— Высокородная, твоим родителям это не понравится, — сказал встревоженно.

— Подумаешь! — пожала плечиками Юлия. — Идем, малыш!..

Они ушли, Кузьмич проводил их изумленным взглядом.

— Деметриус будет недоволен, — вздохнул стоявший рядом управляющий.

— Ему сейчас не до того, — сказал Кузьмич. — Не беспокойся. Наиграется и приведет обратно. Или пришлет с служанкой.

Он ошибся. В тот же вечер в его в комнату вошла Эмилия, а чуть позже Юлия, ведя за руку мальчика.

— Гай хочет слушать сказку, — сказала удивленной паре. — Расскажи ему, Пельмень, про Колобка.

Кузьмич и рассказал. Троленок выслушал, раскрыв от удивления глаза. Как было видно, сказки ему прежде не рассказывали. Сидел Гай на коленях Юлии, прижавшись к ней, а девочка гладила его по кудрям.

— От меня бы Колобок и не убежал, — сказал мальчонка, когда рассказчик смолк. — Я бы догнал его — и ам!

Он щелкнул зубками.

— Скажи спасибо дедушке, — велела ему Юлия. — За сказку.

— Спасибо! — произнес троленок. — Еще расскажешь?

Кузьмич ответить не успел: в дверь постучали, и на пороге появилась Грымза.

— Высокородная, — обратилась к Юлии. — Ребенку нужно спать. Отдай мне Гая, я уложу его в кроватку.

— Не дам, — сказала Юлия. — Гай будет спать со мною в комнате. Я приказала постелить ему на скамнуме.[1]

— Но как же?.. — удивилась Грымза. — С тобой, высокородная? Ведь он обыкновенный мальчик из простой семьи.

— А мне он нравится! — сказала девочка. — И я ему. Ведь правда, Гай?

— Юля хорошая, — подтвердил троленок. — Она со мной играет. Я буду с нею спать.

— Нашла себе игрушку, — проворчал Кузьмич, после того как гости удалились. — Живую.

— Ты не понимаешь, — Эмилия вздохнула. — Юлии очень одиноко. Родители почти не уделяют ей внимания. Со мной играть не станешь — я старая и занята с Кальпурнией. А тут такой чудесный мальчик.

— А почему б родителям не завести ей братика или сестричку?

— Высокородные опасаются иметь много детей.

— С чего так? — поднял бровь Кузьмич.

— Кто-то из них может родиться без дара, пустоцветом. Такие случаи бывали. На положении высокородного это не скажется — останется сенатором, к примеру, но за спиной станут шептаться. Мол, он не чистой крови. Такой семье будет непросто найти хорошую партию для сына или дочери.

— Они так скоро вымрут, — сказал Кузьмич. — Естественным путем.

Эмилия пожала плечиком.

— А ты не против, если я рожу тебе ребенка? — спросила вдруг, потупившись. — Ведь я еще не старая.

— Эмилия… — вздохнул Кузьмич. — Какие дети? Мы все тут ходим под прицелом. Я не могу сказать тебе всю правду, но над домом Юлиев сгустились тучи. И, если мы их не развеем, всем будет очень плохо.

— Ты этим занимаешься? Поэтому к нам привезли какого-то человека, ночь он провел в подвале, а утром он уехал с тобою и охраной. Обратно вы привезли мальчонку. Все это взаимосвязано?

«Вот ведь мисс Марпл из Фионы, — заключил Кузьмич. — Ничто не скроется от женских зорких глаз».

— Не спрашивай меня, Эмилия, то, что не смогу тебе сказать, — ответил ей почти стихами. — Наступит время — расскажу. Если наступит.

Он вновь вздохнул.

— Ты справишься, — Эмилия обняла любовника. — Ты у меня необыкновенный. Так много знаешь. Тебя даже Кальпурния уважает, а ей понравиться непросто.

— С чего ты взяла про Кальпурнию? Она так говорила? — спросил Кузьмич.

— Обмолвилась однажды, — Эмилия хихикнула. — После приема пациента в сердцах сказала: «Вот же тварь! Высокородная скотина! Да у Пельменя кровь намного чище, чем у этой сволочи!»

— Так прямо и сказала? При вас?

— Нет, в кабинете за закрытой дверью, но громко — я услышала. А ты и вправду чистой крови?

— Блажь это все: высокородные и благородные, — сказал Кузьмич, поморщившись. — Значение имеет не происхождение, а то, чего ты стоишь. Какой ты человек. А чистота их крови — ерунда.

— Но с ней передается способность к магии.

— А на хрена она нужна? Все то, чем похваляются высокородные, возможно сделать и без Дара. К примеру, на войне. Ружья с пулеметами изрешетят всех этих эйров с фламмерами прежде, чем те подойдут на расстояние удара. Обычный гражданин, вооруженный пистолетом, застрелит мага раньше, чем тот применит Дар. По сути, тот годится лишь для разборок между магами. Они это прекрасно понимают. Поэтому придумали законы, чтоб их боялись трогать. Но рано или поздно люди возмутятся, возьмутся за оружие, тогда господство магов кончится.

— Не говори так больше никому! — встревожилась Эмилия. — Это опасно.

— Не собираюсь, — сказал Кузьмич. — Это с тобой разоткровенничался. Если б не эта долбанная магия, то не пришлось бы нам сейчас тревожиться о будущем. Никто бы не покушался на ребенка и не было бы всяких танцев с бубнами, из-за которых ходим на ушах.

— Ты так забавно говоришь, — Эмилия положила его руку себе на грудь. — Успокойся. Есть лучшее занятие, чем думать о врагах…

Шли дни. Кузьмич с охранниками возили Юлию в атеней и забирали девочку обратно. Никто на них не нападал. И вот однажды на заборе атенея неподалеку от калитки Кузьмич увидел начертанную мелом букву «V», вернее, цифру «пять». Скорей всего, отметку оставили рано утром, иначе б сторож рассмотрел и стер. В тот же вечер Кузьмич переоделся в одежду простеца, охрана — тоже, и на мобиле они отправились в припортовой район Рексаны. Там машина встала за квартал от нужного объекта, а Кузьмич с охранниками отправились к таверне, известной местным как «Веселая пятерка». На вывеске ее имелась цифра «V». Что это означало, никто не знал, но говорили, что давным-давно таверну основал центурион, служивший в Пятом легионе.

В заведение они вошли поодиночке, причем Кузьмич — последним. Если бы там ждала засада, то парни дали б знать. Засады не было, поэтому Кузьмич, войдя заполненный людьми просторный зал, осмотрелся и взглядом выцепил в углу за столиком знакомую фигуру в куртке с наброшенным на голову капюшоном. Направился туда.

— Привет, — сказал, сев напротив Гнея. — Звал? Есть новости?

— Есть, — ответил бывший мафиозо.