Я – Товарищ Сталин 7 - Андрей Цуцаев

Витторио почувствовал, как губы искривились в усмешке. Деста знал, как играть на его слабостях. Но он также понимал, что не позволит себя запугать. Он был мастером таких игр, и если абиссинец думал, что может манипулировать им, он ошибался.

— Хорошо, — сказал Витторио. — Три дня. Но если это ловушка, Деста, мои люди найдут тебя. И поверь, я умею заставлять людей говорить.

Деста слегка наклонил голову, его глаза блеснули в лунном свете.

— Я не ищу врагов, полковник, — ответил он. — Только партнёров. До встречи.

С этими словами он повернулся и исчез в тени скал так же бесшумно, как появился. Витторио остался у маяка, его пальцы сжимали рукоять револьвера. Он чувствовал, как адреналин пульсирует в венах, но разум оставался холодным. Это была не просто сделка — это был вызов, который мог либо вознести его к богатству, либо низвергнуть в пропасть. Он медленно спустился по тропе к лошади, его мысли были полны планов. Ему нужно было проверить, кто такой Деста Алемайеху и насколько далеко простираются его связи. Он решил, что завтра начнёт расспрашивать информаторов в Асмэре, но осторожно, чтобы не вызвать подозрений. Если это ловушка, он не собирался становиться её жертвой. Но если это шанс, он не упустит его.

Витторио вскочил в седло и направил лошадь обратно в Асмэру. Ночь поглотила его фигуру, а старый маяк остался позади, молчаливый свидетель разговора, который мог изменить судьбу полковника и, возможно, всего региона. Он понимал, что следующие три дня будут решающими. Нужно было подготовить план, проверить контакты и убедиться, что он на шаг впереди всех — и Десты, и своих начальников. В голове уже формировался список людей, которых он мог подкупить или использовать, чтобы обезопасить себя. Он также решил найти Йемане и выяснить, что тот знает. Посыльный мог быть ключом к разгадке намерений Десты.

Когда он въехал в Асмэру, город уже спал, лишь редкие фонари освещали улицы. Витторио направился к своему дому, чувствуя, как усталость накатывает волнами. Но спать он не собирался. Впереди ждали дни, полные интриг, и он был готов сыграть в эту игру до конца.

* * *

Ночь опустилась на Асмэру, укутав город тёмным покрывалом, усеянным звёздами. В резиденции итальянского командования, в нескольких милях от шумных улиц столицы Эритреи, генерал Эмилио Де Боно не спал. Его кабинет, освещённый тусклым светом масляной лампы, был погружён в тишину, нарушаемую лишь скрипом пера, которым он делал пометки на карте Абиссинии, разложенной на массивном столе из тёмного дуба. Карта была испещрена стрелками, кружками и линиями, обозначавшими гарнизоны, маршруты снабжения и предполагаемые позиции повстанцев. Де Боно был погружён в размышления. Его пальцы водили по карте, останавливаясь на ключевых точках. Его мечта — звание маршала Италии — была так близка, но требовала решительного шага: сокрушительной победы над императором Хайле Селассие и захвата Аддис-Абебы, столицы Абиссинии.

Де Боно откинулся в кресле, его взгляд скользил по карте, но мысли были устремлены к будущему. Он знал, что Селассие — не просто символ Абиссинии, а харизматичный лидер, способный вдохновлять своих людей даже в самые тёмные времена. Разведка доносила о повстанцах в горах Тигре, о растущем сопротивлении в провинциях, которые не желали подчиняться итальянской оккупации. Генерал понимал, что для победы нужно нечто большее, чем численное превосходство. Его план был сосредоточен на стремительном наступлении на Аддис-Абебу, чтобы одним ударом сломить дух сопротивления. Захват столицы стал бы не только военным, но и политическим триумфом, доказательством мощи Италии и его собственного гениального командования. Он видел перед собой заголовки римских газет: «Де Боно покоряет Абиссинию» — и представлял, как Муссолини вручает ему маршальский жезл на церемонии в Palazzo Venezia.

Его пальцы остановились на карте у Аддис-Абебы, обведённой красным карандашом. Это был центр, сердце империи Селассие, и его падение означало бы конец сопротивления. Но путь к столице был полон препятствий: горные перевалы, где повстанцы могли устроить засады, узкие дороги, уязвимые для атак, и непредсказуемая местность, где итальянская бронетехника теряла своё преимущество. Де Боно знал, что его войска превосходят абиссинцев в вооружении, но Селассие умел использовать ландшафт и преданность своих людей. Генерал вспомнил свои ранние кампании в Италии, когда он, будучи офицером, участвовал в подавлении восстаний на юге. Тогда он научился, что победа требует не только силы, но и хитрости. Теперь, на закате карьеры, он должен был превзойти самого себя.

Де Боно был не только стратегом, но и политиком. Он понимал, что его успех зависит от благосклонности Рима. Муссолини требовал быстрой и решительной победы, и генерал чувствовал давление. Его письма в столицу были полны уверенных слов, но в глубине души он опасался, что любая задержка или ошибка могут поставить крест на его амбициях. Он вспомнил, как в 1896 году поражение при Адуа стало позором для Италии, и поклялся себе, что не позволит истории повториться. Тогда он был уже опытным офицером, наблюдавшим за катастрофой издалека, и теперь, спустя десятилетия, он видел в Абиссинии шанс исправить прошлое, доказать, что Италия способна покорить эту землю. Звание маршала стало его obsesione, как он шептал себе в редкие минуты откровенности. Он представлял, как его имя войдёт в анналы, как будущие поколения будут изучать его кампанию как образец военного искусства.

Он встал и подошёл к окну, выходившему на тёмный двор резиденции. Он смотрел на звёзды, пытаясь успокоить мысли. Его план наступления на Аддис-Абебу был почти готов. Он решил сосредоточить силы на севере, в районе Адиграта и Мэкэле, чтобы создать плацдарм для главного удара. Оттуда его войска двинутся на юг, через перевалы, к столице. Он планировал использовать авиацию для разведки и бомбардировок, чтобы ослабить повстанцев, и бронетехнику для прорыва укреплённых позиций. Но ключевым элементом было время: наступление должно начаться до сезона дождей, иначе дороги станут непроходимыми, а его войска увязнут в грязи. Он знал, что Селассие тоже готовится, собирая силы в горах и, возможно, рассчитывая на поддержку местных племён. Де Боно должен был опередить его, нанести удар первым.

Его размышления прервал стук в дверь. Адъютант, молодой капитан по имени Лоренцо, вошёл с очередным рапортом.

— Господин генерал, разведка подтверждает активность повстанцев в районе Дессе, — доложил он, протягивая лист бумаги.

Де Боно нахмурился, беря рапорт. Дессе был важным узлом на пути к Аддис-Абебе, и активность повстанцев