Я – Товарищ Сталин 6 - Андрей Цуцаев

Андрей Цуцаев

Я — Товарищ Сталин 6

Глава 1

Утро 7 мая 1936 года в Москве выдалось тёплым и ясным. Солнце заливало кремлёвские дворы золотистым светом, играя на стёклах окон и начищенных медных ручках дверей. Лёгкий ветерок приносил сладковатый аромат цветущих лип.

Сергей, человек из другого времени, оказавшийся в теле Сталина, сидел за столом, перебирая бумаги с отчётами. Он знал, что мир балансирует на краю пропасти, и каждый шаг, сделанный сегодня, определит, кто будет диктовать правила завтра. Его цель была ясна: использовать хаос в Европе и Африке, чтобы укрепить позиции СССР, переписав историю, которую он знал слишком хорошо из своего прошлого мира.

Дверь кабинета тихо отворилась, и вошли четверо мужчин, чьи имена значили многое в этом мире: Вячеслав Молотов, нарком иностранных дел; Глеб Бокий, начальник ОГПУ, худощавый, с глазами, которые, казалось, видели всё насквозь; Павел Судоплатов, начальник иностранного отдела ОГПУ, с папкой в руках и лёгкой тенью усталости на лице после бессонной ночи; Борис Шапошников, нарком обороны, с военной выправкой и спокойной уверенностью, контрастировавшей с напряжённой атмосферой комнаты.

— Товарищи, садитесь, — произнёс Сергей низким голосом с лёгкой хрипотцой, указав на стулья, не отрывая взгляда от бумаг, хотя знал их содержимое наизусть. — Время дорого, и у нас много дел.

Мужчины сели, каждый занял своё место. Сергей зажёг трубку, выпустив облако едкого дыма, которое медленно поплыло к потолку.

— Мир накаляется, товарищи, — начал он, обведя глазами каждого из сидящих. — Британцы и немцы заняты своими разборками в Африке, и это даёт нам шанс. Но не обольщайтесь: это окно возможностей может закрыться в любой момент. Правительство Болдуина в Лондоне пока против Гитлера, но вы знаете, как быстро меняются настроения в Европе. Франция, — он посмотрел на Молотова, — в любой момент может повернуться к немцам, если почует выгоду. Италия Муссолини и Испания Франко — угрозы, которые нужно нейтрализовать, пока они не объединились против нас. СССР обязан выжать из этой ситуации всё возможное. Мы должны быть умнее, хитрее и быстрее.

Молотов поправил очки. Его лицо оставалось непроницаемым, но в голосе чувствовалась озабоченность, смешанная с привычной дипломатической выверенностью.

— Товарищ Сталин, вы правы насчёт Франции, — сказал он, тщательно подбирая слова. — Париж играет в двойную игру. Они боятся Гитлера, но ещё больше боятся нас. Наши источники сообщают, что французское правительство колеблется. Они готовы подписать соглашения с Британией, но если немцы предложат что-то заманчивое — например, долю в африканских колониях или гарантии безопасности на восточной границе, — Франция может повернуться к Берлину. Мы видели, как они вели переговоры за нашей спиной в прошлом. Я предлагаю усилить наше присутствие в Париже, но не только через дипломатов. Мы можем использовать наши связи в их профсоюзах и левых партиях, чтобы подогревать антигерманские настроения, как мы уже делали недавно. Если организовать забастовки или протесты, намекающие на немецкую угрозу, это заставит французов нервничать и держаться ближе к нам.

Сергей кивнул, его пальцы постучали по столу. Идея Молотова была разумной и проверенной, но он хотел большего. Франция была слабым звеном, и её нужно было либо притянуть к себе, либо сделать уязвимой для давления.

— Хорошо, Вячеслав Михайлович, — сказал он, выпуская облако дыма. — Усиливайте давление на Париж. Организуйте кампанию через профсоюзы, но тонко. И подготовьте план, как мы можем использовать их внутренние противоречия. Если Франция повернётся к нам, это станет нашим преимуществом. Если нет — мы должны быть готовы подорвать их стабильность изнутри. Найдите их слабые места: коррумпированных политиков, недовольных генералов. Мы должны знать, на кого можно надавить.

Молотов кивнул, делая пометку в блокноте. Его рука двигалась быстро, но аккуратно, фиксируя указания. Сергей повернулся к Бокию, чьи глаза, словно рентген, сканировали всех в комнате.

— Глеб Иванович, что у вас? — спросил Сергей. — В такое судьбоносное время мы должны быть уверены, что наши ряды чисты. У нас не должно быть слабых мест.

Бокий наклонился вперёд.

— Товарищ Сталин, мы проводим полную проверку всех сотрудников — от партийных органов до ОГПУ. Никто не останется без внимания. На данный момент задержаны двадцать три человека, подозреваемых в шпионаже или сомнительных контактах с иностранцами. Это в основном мелкие фигуры: курьеры, связные, несколько партийных работников, которые вели неосторожные разговоры. Мы ведём следствие, допрашиваем всех. Если кто-то работает на иностранные разведки, мы это выясним. Кроме того, мы усилили наблюдение за иностранными посольствами, особенно немецким и итальянским. Наши люди следят за их сотрудниками в Москве, Ленинграде и Киеве. Есть данные, что немцы пытаются завербовать наших граждан через подставные торговые компании, предлагая деньги за информацию о наших военных поставках. Мы перехватили несколько таких попыток, но я уверен, что это только начало. Итальянцы тоже активны: их агенты ищут контакты среди наших портовых работников в Одессе, вероятно, чтобы отслеживать наши грузы в Африку. Я лично контролирую процесс.

Сергей прищурился.

— Двадцать три — это только верхушка, Глеб Иванович, — сказал он. — Немцы, итальянцы, британцы не остановятся на мелких агентах. Проверяйте всех, особенно тех, кто имеет доступ к секретной информации. Проверьте наших людей в Африке, Испании, портах Чёрного моря. Если есть хоть малейший намёк на предательство, выкорчёвывайте его с корнем. Но тихо. Никаких громких дел, пока мы не будем уверены. И ещё: я хочу, чтобы вы усилили наблюдение за итальянским посольством. Муссолини становится слишком дерзким в Африке, и я хочу знать, что они планируют. Если их агенты работают в Одессе, перехватывайте их переписку. Мы должны знать, куда они смотрят.

Бокий кивнул, его лицо осталось непроницаемым, но в глазах мелькнула искра понимания. Он знал, что Сталин требует результатов, и был готов вывернуть всё наизнанку, чтобы найти предателей.

Сергей повернулся к Шапошникову.

— Борис Михайлович, что с нашими поставками? — спросил он, выпуская ещё одно облако дыма. — Африка и Испания — наши ключевые направления, и мы не можем позволить, чтобы они оказались под ударом.

Шапошников кашлянул, его голос был спокойным, но твёрдым, как у человека, привыкшего к военной дисциплине.

— Товарищ Сталин, поставки идут по плану, — начал он. — Мы используем текущую ситуацию, чтобы доставлять оружие и боеприпасы в Африку через Судан. Но я стараюсь не переусердствовать. Хайле Селассие — ненадёжный союзник. Он может повернуться к британцам, если ситуация станет для него невыгодной. Мы маскируем поставки через местных посредников, чтобы следы не вели к нам. Однако итальянцы усилили патрулирование