Сальмонельщики с планеты Порно - Ясутака Цуцуи

— А номер телефона не подскажете?

Сестра продиктовала мне номер, и я попросил соединить меня с Саппоро. От постоянного кричания в трубку я стал задыхаться, всё тело покрылось потом.

— «Саппоро-Куин-отель» на линии.

Слышимость была отвратительная, пришлось надрывать голос. Наконец меня соединили с портье.

— A-а! Вам того самого доктора Каваситу? — послышался слабый мужской голос, разобравший в конце концов мои слова. — Терапевта? Он в полиции.

— Как? При чём здесь полиция?

— Вы что, газет не видели? Здесь, у нас в гостинице, прошлой ночью зверски убили женщину. Врача. Доктор Кавасита и ещё двое медиков, прибывших на конференцию, уехали в полицию как важные свидетели. Мы не знаем, когда они вернутся.

На острове не было ни телевидения, ни газет, поэтому о происшествии в Саппоро я понятия не имел. Доктор даёт показания в полиции, ему сейчас точно не до моего лекарства, даже если мне удастся до него дозвониться. Я решил больше не тратить на это время и положил трубку.

Новый день известий о чемодане не принёс. Следующий день тоже. На десятый день после того, как мы отправили чемодан, мне позвонила жена старосты и намекнула, что о поведении моей жены говорит вся деревня. Она пустилась в распутство и в открытую крутила с приезжими студентами.

Прошло ещё пять дней. Я забросил работу и целыми днями только и делал, что звонил по телефону. Терпение жены в конце концов лопнуло — ей опротивело выслушивать моё нытьё, жалобы и упрёки, она взяла сына и вернулась в Токио. Студенты уехали вместе с ней. На пароме.

Всякий раз, когда я начинал выяснять с кем-то отношения на повышенных тонах, мне казалось, что настаёт мой последний час. Восемь раз у меня было сильное сердцебиение, четырежды останавливалось дыхание, и трижды сердце пронзала такая острая боль, что я почти лишался чувств. И каждый раз я валился с ног и корчился на полу в страхе перед заглянувшей мне в глаза смертью.

На семнадцатый день раздался звонок из Симидзугавы: они получили мой чемодан! Я просил их позвонить, как только это случится.

— Ну как? Сегодня он будет здесь?

— Сегодня паром уже ушёл. Так что только завтра, — проскрипел голос в трубке.

— Почему же так долго?

— Потому что его отправили машиной.

— А почему не железной дорогой?

— Откуда мне знать? — На том конце бросили трубку.

На следующий день я появился на причале за час до прибытия парома. С Кюсю на запад, через Корейский пролив, прокатился тайфун, море штормило. Дождя не было, но ветер, пока я стоял на причале, всё набирал силу.

Наконец показался паром. Опоздал на полчаса.

— Ура! — При виде судна я начал приплясывать на самом краю пирса, — Вот он! На пароме моё лекарство!

— Вряд ли он к нам причалит, — произнёс у меня за спиной староста.

Он и ещё несколько деревенских пришли на причал, встревоженные ненастьем.

— П-почему это? — удивился я.

— Ветер, — отозвался один из местных.

— Точно. Вон какие волны. Попробуй-ка пришвартуйся. Как шибанёт о пирс! Так и перевернуться можно.

— Но это же чёрт знает что такое! — воскликнул я, — Я уже на пределе! Не могу я больше ждать! Ладно! Если он не может причалить — я сам туда поплыву! — С этими словами я скинул пиджак.

— Стой! Куда?! — Староста вместе с земляками поспешили остановить меня. — Ты что?! Утонешь! Нет, тебя раньше о берег расшибёт! Сердце откажет!

— Плевать! Сердце пусть как хочет! А я без этого лекарства не могу!

Я вырвался из державших меня рук и, подняв тучу брызг, нырнул в бушующие волны.

Так началось моё невероятное, безумное приключение. Я бросил семью, наплевал на работу, пересёк семь морей и шесть континентов в погоне за коробкой с лекарством. Переплыл Ла-Манш, пробежал босиком всю Сахару, спасался в непроходимых джунглях от аборигенов, плевавшихся ядовитыми стрелами, отбивался от белых медведей в арктических льдах, попал в перестрелку между секретными агентами сразу нескольких стран, которые устроили охоту за моим лекарством на Транссибирской железной дороге. И всё потому, что для меня это единственная возможность выжить.

Лекарства я пока не нашёл.