"Фантастика 2025-70". Компиляция. Книги 1-31 - Алексей Калинин

— Да, в пятницу я весь день с отверткой по вентиляционному коробу ползала, — кивнула моя собеседница, определенно сочтя объяснение достаточным. — Одна я могу там пролезть, все остальные на поворотах застревают! Зимой болела — так один парень сдуру туда сунулся — пришлось стену ломать, чтобы его вызволить!

— Ну вот, а говорят, незаменимых нет! — усмехнулся я.

— Да, я такая, — хитро подмигнула мне Чан Ми. — И надеюсь, не только как техник!

Ух ты, осмелела как! Впрочем, спорить я тут и не собирался.

— Как насчет завтра куда-нибудь вместе сходить? — спросил вместо этого.

— Типа, на свидание⁈ — захлопала глазами девушка.

— Ну, вроде того. В парк Моранбон, например, — опыт по этой части у меня был тут небогатый — назвал то, что пробовал. — Для начала, — добавил многозначительно.

— Моранбон — отличная идея! — энергично кивнула моя собеседница. — Слушай, а можно лучше — в кино? — схватила она меня тут за руку — но сразу же поспешила отпустить — по коридору шли люди.

— На последний ряд? — усмехнулся я.

— Зачем на последний? — не поняла шутку Ким. — Лучше — на пятый-шестой, если, конечно, туда билеты будут! Ну а нет — так хотя бы на последний, да… Сейчас один индийский фильм идет — давно уже хотела его посмотреть! Представляешь, он такой… Говорят, там совсем нет идеологии! — понизив голос до громкого шепота, выдала она. — Только песни, танцы и любовь!

Ну, насчет того, что существуют произведения искусства, а уж тем более — масскульта, вовсе свободные от какой бы то ни было идеологии, можно, было, наверное, и возразить, но тут еще, понятно, смотря что и с чем сравнивать…

— Хорошо, давай в кино, — охотно кивнул я.

Мы условились о месте и времени встречи — не слишком рано, с утра Чан Ми надо было вести племянника, сына старшей сестры, на какое-то важное внешкольное мероприятие — и поспешили в зал: собрание должно было уже вот-вот начаться.

* * *

— Слово имеет товарищ Чон Сун Бок, — объявила из-за стола президиума Рю, со вчерашнего дня — секретарь Пак Су Бин. Именно ее товарищ Гу посадил сегодня рядом с собой — вести протокол.

Собрание неуклонно катилось к завершению — выступать мне предстояло последним.

Кстати, из руководства я был в зале одним-единственным: все остальные, начиная с уровня заместителей начальников отделов, благополучно состояли в Трудовой партии и каялись сейчас друг перед другом в грехах в каком-то другом месте.

Здесь же все шло спокойно и быстро, без скандалов и долгих обсуждений. Никаких серьезных признаний не звучало. Чан Ми, например, поведала, что в ходе профилактически работ — тех самых, в системе вентиляции — уронила в какую-то глубокую узкую щель казенную отвертку, и достать ее оттуда не было теперь никакой возможности. Ей строго наказали впредь быть внимательнее.

Что до меня, то я особо никого не слушал — ну, может, кроме Ким. Пытался наконец решить, о чем лучше сказать самому, но мысли постоянно возвращались к печальной судьбе Пак Да Соль. В какой-то момент я даже внаглую достал мобильник, залез в «Кванмён» и посмотрел, что там пишут насчет диагноза, который нам назвали по телефону. Вроде разобрался. С одной стороны, такими уж опасными осложнения девушки не выглядели, но в сети промелькнула информация, что действенного лекарства от этого заболевания в местных больницах нет.

Как, кстати, только это цензура пропустила? Там, конечно, все эзоповым языком излагалось, но тем не менее… Или про какую-то аполитичную астму Группе 109 вчитываться было просто не интересно — вот и проглядели криминал?

В то же время, в Пхеньяне препарат вроде как можно было купить более или менее свободно — однако стоил он, по здешним меркам, совершенно безумных денег.

Я сделал себе мысленную пометку тщательно этот вопрос проработать.

А тут как раз и время выступать подошло.

И вот здесь-то меня вдруг окончательно и переклинило.

Уж говорить — так почему не о том, что тебя действительно терзает?

— Товарищи! — поднялся я со своего места. — Как вы, вероятно, знаете, в конце майской битвы мне пришлось возглавлять полеводческую бригаду нашего управления, занятую посадкой риса в сельхозкооперативе «Унсон-Ри». Считаю, что недостаточно хорошо исполнил возложенные на меня обязанности, — заезженные формулировки царапали душу, но так тут было принято. Монастырь, самовар — все дела. — Я вовремя не отреагировал на разгул «желтой пыли» — и в результате две работницы моей бригады попали в больницу. Одна — товарищ Пак Да Соль — до сих пор находится там, в состоянии средней тяжести. Полагаю, что это моя вина. Я сожалею. У меня все.

На пару секунд зал замер.

— Было не так! — вскочили затем разом со своих мест «моя» Ким и Рю, но секретарь собрания, в отличие от Чан Ми, была у всех на виду — так что сумела завладеть общим вниманием и продолжила уже одна: — Товарищ Чон ни в чем не виноват! Наоборот, Да Соль он тогда жизнь спас!

— Да!!! — с горячностью подтвердила Ким.

— А потом и вовсе запретил бригаде выходить в поле! — добавил с другого конца зала Мин, также успевший посетить колхозный фельдшерский пункт. — И больше у нас уже никто не заболел! В отличие от соседей!

— Запретил бригаде выходить в поле? — переспросил кто-то, в Хванджу с нами не бывший. — А можно вот с этого места — поподробнее?

Однако на любопытствующего дружно зашикали, и он счел за благо заткнуться.

А в зале все нарастал гам — но шумели как раз в мою поддержку.

Да, по-идиотски вышло. Будто нарочно напросился на всенародное заступничество! Вот честно: не хотел!

— Товарищи, прошу тишины, — поднялся тут на ноги товарищ Гу. — Касательно товарища Чона тут к нам еще бумага из полиции пришла…

Все разом умолкли.

Напрягся и я. Что еще, на фиг, за бумага из полиции⁈ Ни на чем меня больше не ловили!

— Сообщают, что у них произошла досадная ошибка, — продолжил между тем ответственный секретарь. — Составленный на товарища Чона протокол сукпак комёль от 23 апреля, который мы с вами положили в основу одного из наших недавних решений, признан недействительным! Виновные в недоразумении уже