Золотое кольцо Галактики - Евгения Аннушкина

Но об этом я сейчас брату не скажу. Пусть позубоскалит на эту тему попозже.

– Отец… тоже?

– Да. – Пауза, во время которой во взгляде Лекса что-то меняется. – Он тебя ждет.

Дыхание перехватывает, но тут же беру себя в руки. К этой схватке я готова. Отцу придется меня услышать.

55

Объект 1

В крошечной служебной квартирке тихо, только шуршад по полу робот-уборщик. Что он там вообще нашел? Первый большую часть времени проводил на заданиях, а квартира, положенная ему как состоящему на службе у Нергии, почти все время стояла законсервированная.

Входящий вызов на портком заставил Лиама поморщиться. Трия. Вот уж кого ему лучше не видеть даже через голо-связь, не то что встречаться лично. Возможно, она ничего и не скажет по поводу того, что прочитает в его памяти… Но некоторые вещи он предпочел бы оставить лично своими. Делиться воспоминаниями о Соне он не хотел ни с кем.

Не Соне. Софии Чон, любое упоминание которой в новостях он ловил с упорством маньяка.

София Чон с матерью посетила благотворительный бал. Вместе с отцом открыла выставку научных достижений…

И глядя на изображения обворожительной блондинки, он не мог не признать, что там она была на своем месте. София прекрасно вписывалась в этот мир сверкающих драгоценностей и знаменитых фамилий. Она была уместна, куда больше, чем рядом с бывшим агентом, предателем, беглым преступником…

Поняв, что он снова гоняет по кругу одну и ту же мысль, Первый ответил на вызов. Все равно Трия своего добьется, и даже если сбросить сейчас звонок, она попросит Одиннадцатую проверить, все ли с ним в порядке.

Трия, даром что старалась лично ни с кем без крайней нужды не встречаться, все равно умудрялась держать руку на пульсе и искренне переживать о каждом из них, оставшихся в живых детей Ц-189.

– Ты так настойчива, что кажется, будто и правда обо мне волнуешься, – не мог не съязвить он. – Привет, Трия.

– Здравствуй, Альфар, – ответила она на приветствие, внимательно вглядываясь в его лицо. Трусливый позыв отключить голо-изображение он подавил. – Судя по тому, как ты пытаешься отгородиться язвительностью, с тобой не все в порядке.

– Ты научилась читать мысли на расстоянии?

– Для этого не нужно иметь сверхспособностей. Я просто слишком хорошо тебя знаю.

Первый криво усмехнулся. Да уж, куда уж лучше. Семнадцать лет жизни бок о бок, у них не было друг от друга секретов. Особенно от Трии. Сложно скрыть что-то от телепата, рядом с которым находишься почти двадцать четыре часа в сутки.

– С последнего задания ты вернулся сам не свой. Что-то случилось? Что-то, что не попало в рапорт?

Первый напомнил себе, что Трия искренне беспокоится обо всех своих братьях и сестрах, и грубить тем немногим, кто хорошо к тебе относится, некрасиво. Но вот прямо сейчас – хотелось.

– Ты блестяще справился, – продолжала рассуждать Трия. Она вообще любила поговорить. Личные встречи давались ей с трудом из-за мутации, и голозвонками закрывала потребность в общении. Все все понимали, даже Форкс, когда тот наконец отрывался от своих драгоценных компьютеров. – Даже перевыполнил задание. И вместо того, чтобы, как обычно, с головой броситься в новое, уже вторую неделю лежишь и страдаешь.

– Все согласно регламенту, – Первый немедленно нашел, что возразить. Он и сам себя успокаивал теми же доводами. – После задания агенту полагается время на восстановление. До месяца в зависимости от сложности.

Трия смотрела на него с сомнением.

– Ты только что с курорта вернулся. И не надо мне рассказывать про сложность и риски, я тебя тридцать лет знаю! Это для тебя легкая прогулка. Прокатился на круизном лайнере. Отдохнул на свежем воздухе. Вернулся загоревший и посвежевший. И внезапно в хандре.

– Трия…

– Мы переживаем за тебя, Альфар. Ты сам на себя. В последний раз я тебя в таком состоянии видела, когда Одиннадцатая замуж выходила…

Пауза.

– О. Прости. Я влезла не в свое дело, да? Через голосвязь я тебя не чувствую, без этого бывает сложно…

– Все нормально, Трия, – устало прервал он ее сбивчивые извинения. – Просто накопилось. Знаешь… Я подам в отставку.

Трия подавилась следующей фразой. Такой изумленной Первый ее еще не видел, и это зрелище определенно будет греть ему душу перед смертью.

– И ты уже решил, чем займешься… После? – осторожно спросила Трия, внимательно вглядываясь в его голо-изображение. Ищет следы душевного расстройства. Немудрено. Он боец, который так и не нашел себе место на гражданке. Остальные нашли, а он нет.

– Понимаю твое недоумение, – он слабо усмехнулся. – Из меня так себе агроном или менеджер. Я агент, который хитростям предпочитает силовые методы. вообще не приспособлен для мирной жизни.

– Именно поэтому тебе была так рада Нергия, – Трия мягко напомнила, что его вроде как к делу пристроили.

– И я благодарен. Нергиты – ну, некоторые из них – неплохие ребята. И здорово, что Ц-189 преображается, что это теперь планета для жизни, а не испытательный полигон. Но… Это не мой дом. Не моя родина. Я был рад помочь, но проблемы Нергии в масштабах Галактики…

Трия внезапно понимающе улыбнулась и закончила за него:

– Слишком мелкие по сравнению с тем, чем ты занимался раньше?

Первый сокрушенно кивнул. Все же она действительно слишком хорошо его знала. Лучше его самого.

– Да.

Ответил честно и прямо. Потому что врать причин нет. Потому что скромностью не страдал никогда. И гордо носил свой порядковый номер, как звание.

Он первый, лучший, и после после стольких лет на службе могущественной Империи были нужны великие дела. Большие цели. Какие бы грязные тайны порой не скрывал Пхенг, большей частью свой службы Первый мог с правом гордиться.

Трия прищурилась, но понимание очень быстро проступило на ее лице. Она продолжала держать руку на пульсе мировой политики, а вариантов у Первого, на самом деле, было не так много. В вольные наемники он бы точно не пошел, а значит, остается только одно…

– Военный корпус Галактического Содружества, – уверенно произносит она, и Первому остается только согласно кивнуть.

Служить всей Галактике, а не маленькой ее части. Спасать существ, не оглядываясь на их расу и гражданство. Сдерживать зачастую слишком агрессивную внешнюю политику Пхенга… Первый скромностью не просто не страдал, он такого слова