Будни имперских диверсантов - Матвей Геннадьевич Курилкин

- Ну и чего ты беспокоишься, парень? – я сам еще не знал, как буду ему помогать, но уверенность приходилось демонстрировать. – Ничего страшного не случилось. Уверен, Свенсон тебя живо избавит от этой неприятности. Да и в любом случае, эта штука не смертельная. Он же рассказывал, что даже если оно подействует, то потом жертва приходит в себя. Но до крайностей доводить не станем. Сейчас мы его найдем, пока не началось, и все исправим.

Уточнив, как зовут несчастную жертву Свенсона – я, к стыду своему, пока еще не запомнил по именам каждого из бойцов диверсионного отряда, - мотнул головой, показывая идти за мной. Диверсант, которого, как оказалось, зовут Бруно, понуро потопал следом. Конечно, можно было просто связать парня заблаговременно, и оставить до лучших времен, но тут были некоторые сложности. Во-первых, у меня банально не было с собой веревки. Впрочем, это не главное – главное, я был не уверен, что Свенсон сможет обратить процесс, если он уже запустится. А таскать потом за собой псевдо-мертвое тело и дожидаться, когда он придет в себя самостоятельно, было бы неудобно. Тем более, мало ли что за несколько месяцев может случиться. А оставлять его одного… Ну нет, у нас не настолько безнадежная ситуация.

- Которую по счету костяшку ты подхватил-то? – запоздало спросил я.

- Третью, - порадовал меня Бруно. Первые две нормально подсадил, а потом…

- Ну, видишь, как хорошо. А то еще с ними пришлось бы разбираться. Таскать эту дрянь с собой дольше необходимого не хотелось бы, сам понимаешь. Слишком они опасные, и упакованы ненадежно. Ладно, давай выбираться наружу. Наш некромант, вроде бы должен где-то там оставаться. Давай-давай, время дорого. Только не надо так ломиться, а то еще заметят. Удивляюсь, как до сих пор не заметили!

Я начал проталкиваться через толпу. Боец шел за мной.

- Вы уж простите, господин лейтенант, - шепотом винился несчастный. – Растерялся. Уж очень страшную штуку господин некромант придумал. Я вообще всякого колдовства побаиваюсь. Вот руки и дрожат. Вы уж меня не бросайте, ради богов. Лучше убейте, ежели что начнется…

- А ну прекращай паниковать! – возмутился я. – Никто тебя ни бросать ни убивать не собирается! Ну я понимаю, если бы эта штука смертельная была!

- Да лучше бы смертельная, - вздохнул диверсант. – Очень уж я всякого-такого боюсь. Меня бабка некромантами в детстве пугала. Сказки страшные рассказывала. Говорила – вот придет ночью повелитель мертвых, да обратит тебя в своего слугу! Будешь, мол, ходить по земле беспамятный и бездушный, и всех станешь есть, потому как из всех твоих чувств, останется только дикий непрекращающийся голод.

Я даже остановился, услышав такие детские воспоминания.

- Какая у тебя бабушка добрая была! Не мне, конечно, ужасаться, но все равно…

- Сказочница была знатная, - гордо принялся описывать родственницу боец. Мой сарказм он не заметил, да к тому же от нервов его, похоже, пробило словесное недержание. – Уж чего только не рассказывала. И про некромантов, и про демонов. Про черную руку рассказывала, вот уж страх так страх! Она и добрые сказки знала. Про миры сказочные, в которых ни грана магии нет, зато полно всяких механизмусов, какие работают только на силе огня и воды. Интересно рассказывала! Ей народ в деревне всю зиму всякие припасы таскал, только, чтобы, значит, сказки послушать. А то, бывало, выйдет ясной ночью, да как начнет говорить, что каждая звезда на небе – это как наше солнце. И что вокруг них так же миры крутятся. Большая выдумщица была, да и скорбная разумом под старость-то. Где ж это видано, чтобы мир вокруг солнца крутился.

Интересно, откуда простая крестьянка могла знать так много об устройстве вселенной? Я опять чуть не остановился от изумления. Только недавно имперские ученые предположили, а потом и доказали с помощью мощных телескопов из гномьего стекла и сложных расчетов, что наш мир имеет форму шара и вращается вокруг солнца. Большое изумление у меня вызвало это открытие – а тут на тебе! Простая деревенская бабка…

Отвлекшись на мысли о превратностях появления передовых научных знаний среди сельского населения человеческих герцогств, я как-то упустил тот факт, что нас с пострадавшим уже встречают. И вовсе не с дружескими объятиями. Стоило нам добраться до свободного от слушателей пространства, как с разных сторон к нам устремилось двое дивных с очень внимательными и серьезными глазами. Все-таки хаотичный панический бег и толкотня, устроенная Бруно, не остались незамеченными.

Лезть обратно в толпу было бессмысленно и вредно. Пока что нас ни в чем плохом обвинить было нельзя – только в том, что на нас не действует убаюкивающий голос жреца. Я успел шепнуть товарищу по несчастью, чтобы молчал и повиновался.

- Здравствуйте, младшие братья, - чуть поклонился один из подошедших. – Что у вас случилось? Почему вы нарушаете тишину и мешаете остальным братьям слушать голос истины?

Я с трудом удержался от того, чтобы хмыкнуть. Вот уж не ожидал, что гордые сиды станут называть кого-то из прочих рас младшими братьями! Всю жизнь считались животными полуразумными, а тут, гляди-ка, до родственников выросли. Любопытно, будь здесь шеф или Ханыга, они бы их так же назвали? Впрочем, что там говорить – я и сам далеко не сразу после побега из дольмена избавился от традиционного снобизма дивных.

Однако сид ждал ответа, так что пришлось срочно придумывать что-то удобоваримое. Я решил прикинуться дураком:

- Понимаете, мой товарищ, Бруно, очень боится больших скоплений народа. Он всю жизнь прожил в глухой деревне и совсем недавно был принят в дружину. Даже в замке барона он чувствовал себя неуютно, что уж говорить об этом лагере. А уж когда все собрались на проповедь… У него, наверное, случился припадок. Ну а я, заметив такое непотребство, постарался вывести его из толпы, чтобы дать прийти в себя. Простите, если мы что-то нарушили.

Вообще-то, отговорка была откровенно слабая. Я вообще сказал что-то только для того, чтобы потянуть время и решить, как действовать дальше. И уж точно не ожидал, что мое дурацкое объяснение устроит спрашивающих. Тем не менее, оно действительно сработало:

- Все же старайтесь вести себя более разумно и послушно перед лицом многоглазого бога. Ты, Бруно, - обратился он к проштрафившемуся бойцу, - просто