Сyberpunk. Я жажду жить! - Александр Ключник

мои кости вдарило мощным осложнением, да таким, что мне пришлось покупать на последние личные деньги мощные антибиотики и… трость. Обследование показало, что внутри моей голени есть воспалительные очаги, и врачи хором советовали ставить дешевые импланты ног, так как лечение стоит намного дороже. Но… денег у меня было чертовски мало.

Как ни странно, но я не передал никакой технологической информации, за которую мне должны были доплатить. Все знания, полученные в школе и на закрытых серверах «Затеха», были оценены по грабительским расценкам, и в итоге мне заплатили всего 50000 эдди. Этих денег ни на что не хватит. Даже более-менее качественный имплант руки стоит 30000 евродолларов.

Но я не жаловался. Всё же я получил гарантированную работу, крышу над головой в светлой общаге, новые знания и даже возможность карьерного роста, что в реалиях Ночного города очень круто. Сейчас я учился на корпоративного рипера в Медцентре — месте, где любой за огромную сумму может получить лучшую медпомощь на континенте! Обучаться здесь — огромная честь.

При этом здесь учат даже детей из приюта! Меня это поражает. «Травма тим» тратит просто колоссальные средства на обучение такого количества детей! В будущем большая часть из них пойдет работать по всему континенту, а достойная часть останется здесь, еще сильнее повышая свои навыки. Идеальное место для меня!

Конечно, как и везде, здесь есть разделение на уровни обучения в зависимости от статуса: дети сотрудников налево, детдомовцы направо, а платники прямо. Я учился по самому высокому тарифу, но при этом меня приписали к платникам, с ними же я и делил общажную спальню.

Так что я был нагружен гораздо больше, чем мои соседи. Когда у меня было эссе, у них могла быть практика, а когда у меня физкультура — у них английский язык. Поэтому мы виделись не так часто. Однако на выходных с удовольствием собирались в гостиной, чтобы поиграть во что-нибудь или прогуляться по вечернему городу.

Сейчас был вечер пятницы, и это означает, что в скором времени в мой тихий мирок ворвутся три взрослых ребенка. Да, возрастных ограничений не было. Поэтому в группах были люди разных возрастов, а я не воспринимал своих сокурсников как взрослых, хотя они иногда были старше меня на десяток лет. Посмотрев на то, как рука перестала печатать по клавиатуре честно спизженую из сети ДЗ, я легко отсоединил ее от держателей, ловко пряча их в стол, а руку размещая на левой культе.

В этот же момент дверь открылась, и в столовую/гостиную/мой рабочий кабинет вошел Ной Саркози — низкий брюнет с лишним весом и круглым лицом. Его простодушный вид может обманчиво ввести в заблуждение, но на самом деле он один из самых проницательных жителей нашего общежития. Я бы даже рискнул сравнить его с серым кардиналом, если бы его интересы не ограничивались учёбой и собственными тараканами.

— Добрый вечер. — Сказал тот, вешая одежду на крючок, когда увидел меня за ноутбуком.

— И тебе того же. Что-нибудь натворил, пока я не видел?

— Нет. Эм-мем Если не считать того жирдяя с… — Он сделал круговой жест рукой и клацнул челюстью, подбирая слова, — лицом, обделенным интеллектом… он оступился и упал с лестницы.

— Надеюсь, без твоей помощи?

— Эм-мем Как ты мог так обо мне подумать⁈ Ме-йа честный человек. Он просто поскользнулся рядом. *Цок*

— Опять пытаешься захватить мир, Брэйн?

— Не твоего дела, Пинки. — Булькнул Ной, скрываясь за дверью спальни.

Да, этот мультфильм существовал и в этом мире. Однако я узнал об этом только тогда, когда случайно сделал отсылку, понятную лишь мне одному, а Ной поддакнул. Жаль, конечно, что поговорить с Ноем у меня нормально никогда не выйдет. Он постоянно мямлит, жует окончания, тараторит, как на спидах, или запинается, будто английский язык ему не родной. Но главная причина в том, что он ненавидит людей. А может быть, он просто интроверт? Как же этот мир все же отличается от моего прошлого, но так похож.

Пока я заваривал себе кофе, за дверью вновь зазвенели ключи, и в комнату вошло официальное лицо комнаты и самый старый житель Густаф Берглунд — мужчина сорока лет с седыми волосами, длинным крючковатым карикатурным носом, высокими, словно у больного, скулами и серыми глазами-имплантами.

Обе его руки были заменены на качественные импланты, окрашенные в зелёный камуфляж. На его довольно хрупком теле выпирали старые поддерживающие жизнь импланты, которые, казалось, были ровесниками самого мужчины.

Густаф не особо любил откровенничать о личной жизни, однако с радостью делился историями из своей военной карьеры. В частности, он рассказывал о многочисленных ранениях, которые получал, и даже демонстрировал на своем теле места, куда попадали пули и осколки.

В учебку медцентра он поступил, чтобы более качественно следить за своим здоровьем и здоровьем своих друзей — ветеранов. Но мне кажется, что он сильно темнит, и сюда он пришел явно не от хорошей жизни. По крайней мере, я ни разу еще не видел, как он выходил с территории медцентра.

Перекинувшись парой дежурных фраз и уступив кофейник, я засел за редактуру текста. Хотя моя рука и была способна копировать работы других учеников из сети, это не избавляло меня от необходимости вносить личный вклад и избегать плагиата, который мог бы быть легко распознан местным искусственным интеллектом. Да и я себе не прощу, если буду увиливать от учебы.

Этот мир многократно открывал мне глаза на ценность знаний, особенно тех, которые дают нам учителя — наполненных опытом. Каждый раз, когда я узнавал что-то новое, я испытывал настоящее наслаждение. Это чувство не приелось мне до сих пор и даже усилилось. В прошлой жизни мне никогда не удавалось испытать такое удовольствие, да и возможностей осознать его у меня тогда не было.

Где-то в ледяных пустошах нахмурился мёртвый солдат.

— Бурон! Давно тебя не видел, оформи мне доступ! Ну ПОЖАЛУЙСТА!

Я не заметил, как в комнату вошёл последний обитатель, став ещё одной причиной моей головной боли. Это был милого вида пацан непонятно какого возраста, я мог дать ему как 22, так и 12 лет.

Таких людей в Ночном городе больше, чем кажется — они жертвы имплантов. Остановившиеся в развитии люди, чьи тела остались на том же уровне, когда был установлен имплант. Они, конечно, не прекращали стареть, но возраст на них отражался очень криво.

Саймон Легжери — светловолосый мальчик с детским лицом и недетскими амбициями. Он был слишком