Голова на колесиках - Игорь Александрович Шенгальц

Когда шарик попадал в нательную броню, то было больно — вплоть до перелома ребер, но вот если попасть в незащищенную голову — легко можно и убить.

Кто-то из мальцов рухнул, подстреленный в ногу, и заорал от боли. Другого сбили крепким ударом окованной металлом дубинки, по концу которой пробегали электрические искры. Следующий удар должен был стать смертельным — дубинку уже занесли над головой паренька — кажется, и еще секунда — и конец. Его собирались убить — не ранить, не взять в плен — убить!

Я подхватил камень, валявшийся под ногами. Рука гориллы не подвела — камень снес синтетика с ног, покатил по земле, перевернув два раза, и оставил валяться сломанной куклой. Жив? Нет? Плевать.

Честное слово, я не хотел никого убивать! Но и позволить убивать наших не собирался.

Больше камней я не хватал, у меня имелось иное оружие.

Направив ладонь в сторону машины, за которой укрылись стрелки, я активировал шаровую молнию.

На этот раз молния удалась на славу. Крупный, быстрый, пылающий огнем шар стремительно понесся вперед и ударил точно в цель.

Яркая вспышка на миг ослепила всех вокруг, кроме меня — я успел поставить теневой фильтр на «аквариум».

Машина полыхала синим пламенем, хотя, казалось, что там может гореть? Но горел, словно, сам бетон.

В стороны с криками метнулись несколько объятых пламенем фигур. Синтетики.

Их тут же сбили с ног и принялись тушить огонь подручными средствами. Справились быстро, никто не погиб, но эти бойцы из сражения выбыли.

Стрелков тут же скрутили по рукам и ногам так, что не шевельнуться. Остальные еще отбивались, постепенно отступая к зданию.

Урузы и лисы почувствовали вкус близкой победы и усилили натиск, но оставшиеся синтетики успели заскочить в дом и запереть крепкую дверь изнутри.

Тут же на уровне второго этажа вылетели несколько картонок, и сверху открыли беглый огонь, вот только на этот раз не из пневматики. Стреляли из винтовки, я легко узнал эти звуки, часто посещая стрелковый клуб в прошлом.

— Все в укрытие! — заорал я, усилив голос динамиком. — Живо!

Меня послушались. Подростки попрятались кто где мог, стараясь не оказаться в прямой видимости стрелков. Рядом со мной за перевернутыми на бок ящиками оказались Чук и Инга. Парень был покрыт ссадинами и мелкими порезами, девушке тоже досталось, но они не замечали ран, лишь встревожено выглядывали из-за укрытия, пытаясь оценить обстановку.

Внезапно затрещал автомат. Совсем плохо! Наверное, это и было то оружие, что синтетики купили у верхних.

— Я пойду первым, — я искоса глянул на Чука, — как только выбью дверь, сразу заходите за мной. Но быть крайне осторожными!

— Синтетики оборзели! — заявил парень. — Никогда прежде у нас не доходило до такого… махаться — махались, но убивать…

— Они изменили правила игры, и теперь все стало иначе. Я пошел!

С места мой старый корпус стартанул не очень резво, и по мне тут же выстрелили. Одна из пуль ударила в броню, но срикошетив, ушла в сторону. Меня слегка пошатнуло, но с курса я не сбился и на полной скорости подлетел к двери, выставив левую руку перед собой, словно таран.

Дверь содрогнулась от удара, но выдержала, у меня по всему корпусу прошла волна отдачи.

Еще раз! Бей! Еще! Бей!

Усиленная черная рука гориллы раз за разом врезалась в металлическую дверь, оставляя на ней крупные вмятины.

Автоматный огонь усилился. Кто-то неподалеку вскрикнул, и это придало мне сил.

Ярость застлала глаза. Я хотел уничтожить эту чертову дверь, я ненавидел ее всей душой!

И дверь поддалась. Следующий удар проделал в ней изрядную дыру, а еще один снес с петель и буквально порвал на две половины.

— Ну ты и зверь, Макс! — уважительно сказала Алиса своим голосом-колокольчиком. — А ведь эта дверь ничего плохого тебе не сделала!

Я ее не слушал, уже закатившись внутрь. С лестницы, ведущей наверх, ударила короткая очередь. Все пули пришлись в мой корпус, благо не повредив его — броня держала удар, спасибо Хряпе.

— Э-э-э, Макс! — заволновалась Алиса. — Не позволяй им стрелять в нас!

Будто я сам этого хотел, но никакого щита у меня не было, зато была сирена.

— Врубай! — крикнул я.

И тут же отключил микрофоны.

Сирена завыла так, словно на нас вновь напала Америка. Даже глухой вскочил бы на ноги и побежал прочь, лишь бы не слышать этот жуткий вой. В Граде не было птиц, а будь они здесь, попадали бы замертво наземь.

Так же внезапно, как включилась, сирена затихла.

— Я насчитала десять падений тел в здании, — сообщила Алиса. — Думаю, ты всех уложил!

Тут же в проем за моей спиной ворвались наши бойцы. Вид у них был слегка ошарашенный. Благо, особые наушники, выданные перед боем, снизили уровень звукового удара, но все равно некоторых пошатывало.

Однако слаженности действий это не помешало.

Уже через десять минут во дворе лицами вниз на бетонном полу лежали синтетики. Пятнадцать человек — десять парней и пять девчонок. Все зеленоглазые и зеленокожие. Некоторые до сих пор дергались, пытаясь освободиться.

Если бы не моя сирена, черта с два мы бы их так легко взяли. Крепкие, заразы!

И что теперь с ними делать? В этом случае договориться вряд ли получится, это я уже понимал.

По задумчивому виду Чука и Яшки, я понял, что их преследуют те же мысли.

В кучу посреди двора сложили все оружие синтетиков, которое удалось найти. Два автомата — реальные Калаши, да несколько древних винтовок. Они что, ограбили музей исторического оружия?

Но, судя по взволнованным лицам урузов и лис, стрелковое оружие, даже такое старое, было для них редкостью, а подобные трофеи — большой удачей.

Хм, странно. Я вспомнил драку в «Разливайке». Там тоже ни у кого не было огнестрела. Ножи, какие-то сомнительные заточки, парализаторы, шокеры и прочие приблуды присутствовали, а вот пистолетов я не припомню. И даже менты, явившиеся по вызову, их с собой не имели. Странно…

К Яшке подбежал один из лисов и что-то быстро и негромко ему начал говорить. Старший выслушал внимательно, потом повернулся к нам:

— Тут в здании есть подвал. Предлагаю пока запереть этих там, — он небрежно указал на пленников, — позже решим, что с ними делать. Сейчас нужно немного передохнуть. Запара жесткая вышла.

— Есть раненые? — спросил я, предчувствуя