Пекло. Дороги - Сергей Анатольевич Панченко

снова начался дождь, и Марине пришлось одеться. Стоя под дождем, они глубоко задумались, что делать дальше, куда идти и есть ли смысл вообще искать места, лучше этого.

Аэродром теперь просматривался напрямую и на его месте высились обгоревшие останки самолетов и разрушенная диспетчерская башня. Коттеджный поселок лежал в тех же руинах, что и до пекла, но уже в черном нагаре.

— А ведь сюда убежало человек сорок. — Произнесла Марина, рассматривая разрушенные дома. — Не могу поверить, что все люди погибли страшной смертью.

— Об этом лучше не думать. — Петр обнял супругу. — Я думаю, нам надо возвращаться к Эм-четыре.

— Зачем? — Не поняла Марина.

— Мы пойдем по отремонтированному пути и доберемся по нему до того места, в котором спрятали правительство. — Поделился супруг.

— И что, ты думаешь, тебе откроют? Кто мы, а кто они. — Усмехнулась Марина.

— А мы посмотрим. Если не откроют, станем искать другие варианты. Народ погиб, а им же нужен тот, кто будет воплощать их идеи и замыслы. Я уверен, что они нуждаются в рабочих руках и будут рады нашему появлению. Сами-то они руками работать не привычные.

— После того, как ты побывал на сенокосе в Зарянке, у тебя появилась увернность, что ты умеешь работать руками? — Поддела Марина мужа. — Твой оптимизм мне кажется наивным, но у меня вообще нет никакого плана.

— Вот именно. Когда у корабля нет цели, любой ветер не будет попутным. — Петр процитировал Сенеку.

Он повертелся на месте, пытаясь понять, куда им идти, чтобы вернуться на трассу. До пекла дороги проходили в лесах, и не надо было задумываться о маршруте. Но теперь природа стала «лысой» и это очень сильно дезориентировало. Даже видя в поле зрения остатки аэродрома, Петр никак не мог понять с какой стороны они к нему подошли в прошлый раз.

— Ты чего нахмурился? — Марина заметила озадаченное выражение мужа.

— Я потерялся. — Простовато ответил Петр. — Не помнишь, откуда мы подошли к аэродрому?

— Оттуда вроде. — Марина указала рукой.

— Точно?

— Вроде. Дорога же какая-нибудь осталась.

— Точно, дорога же не сгорела. — Петр надел на плечи заметно полегчавший рюкзак. — Ну, дорогая, вперед к приключениям.

— Я тебя сразу предупреждаю, что буду кричать, если увижу на дороге обгоревшие трупы.

— От трупов должны остаться только скелеты, и то не факт. — Предположил Петр. — Кстати, я переобуюсь в галоши, как у тебя. По обстановке такая обувь намного подходящее.

Он снял свои кроссовки, завернул в пакет и убрал в свой рюкзак. Надел черные галоши с мокрой подкладкой.

— Хоть сейчас на танцы. — Пошутил Петр и сделал несколько танцевальных па.

— Ты растопил лед в моем сердце. — Пошутила Марина. — Если бы я не была за тобой замужем, то снова приняла бы твои ухаживания.

Петр решил идти напрямую к аэродрому, а там уже сориентироваться, куда повернуть и сразу поплатился за свою неосмотрительность. Он наступил в небольшую лужу, оказавшуюся глубже, чем рассчитывал. Через края галош внутрь плеснулась горячая грязь. Петр не ожидал этого, подпрыгнул, поскользнулся, упал и снова ожег ладони. Выскочил из лужи с криками и размахивая руками. Над водой поднялся пар.

— Не наступай в воду, там еще горячо! — Предупредил он Марину.

Это был первый урок, который стоило выучить. Пекло закончилось, но последствия его еще остались. Петр опустил руки в лужу, собравшуюся в неровности дороги. Она была чуть теплой и успокоила ожоги.

— Интересно, это же дождевая вода? — Спросила Марина.

— Да, а что?

— Ее пить можно? Я умираю от жажды. — Призналась супруга.

Петр нагнулся над лужей, понюхал воду, потом сделал осторожный глоток.

— Бяка, но не такая мерзкая, как в колодце. Я бы сказал, что ее сильно разбавили. Единственное, что в ней безопасно, это отсутствие микробов. — Он сделал глоток побольше. — Терпимо, пей.

Марина попила из другой лужи. Сделала несколько глотков и проверила свои ощущения.

— Мерзкое послевкусие остается на языке. — Призналась она. — Только бы вода не была ядовитой.

— Больше не пей, будем выяснять безопасную дозу эмпирическим путем. — Посоветовал Петр.

Он вынул из воды руки и осмотрел красные ладони.

— Я же тебе говорил, раки нам не простят. — Снова напомнил Петр про тот случай. — Мои руки теперь такие же красные, как вареные клешни.

— Ты еще про убитых мух и комаров вспомни. — Усмехнулась Марина.

— И про сожженную крепким алкоголем микрофлору желудка. — Петр задумался. — Сожженную. Вот тебе и ответ на все происходящее. Нас тоже сожгли, как микрофлору.

— Самая невероятная теория заговора, которую я только слышала. Микробы из ЖКТ отомстили людям, наслав на них землетрясение и потоки раскаленного воздуха. Нет не воздуха, раскаленных газов. — Марина улыбнулась.

Наверное, впервые с начала катастрофы у нее появилась искренняя положительная эмоция. Петр обнял жену и поцеловал.

— А мы с тобой тот самый ноль один процент тварей устойчивых к любым их методам вывести нас.

— Значит, будем выживать и дальше. — Согласилась супруга.

Они направились в сторону аэродрома по дороге. Пекло выело битум из асфальта, превратив ее в черный шершавый грейдер. При ходьбе по такой дороге шум стоял на всю округу. Камешки, державшиеся на запеченных «подсвечниках» высохшего битума, осыпались, издавая шуршащий звук.

Дорогу преградила расщелина шириной в два метра и длинной в триста. Со дна ее поднимался пар от скопившейся горячей грязи. Петр и Марина замерли на краю, не зная, как поступить. Очень не хотелось сходить с дороги и лезть в грязь, таящую опасности.

— Сколько не стой, а обходить придется. — Вздохнул Петр. — Я пойду первым, буду проверять, а ты за мной.

— Петь, на тебе уже живого места не осталось. Давай я пойду. Я легче. — Предложила Марина.

— Я что, должен как в анекдоте, пустить свою Фатиму вперед на минное поле? — Пошутил муж. — Ожоги у меня легкие, даже волдырей нет. Я пойду аккуратно, не переживай. Но если что, будь готова помочь.

— Хорошо, но будь осторожнее.

Петр двинулся вдоль расщелины, выбирая места повыше и посуше. Пекло выжгло органику, превратив почву в рыхлую губку, а последовавшие дожди насытили ее водой. Только эта губка не разжималась после того, как на нее наступали. Следы в земле оставались четкими и глубокими, и Марина шла, точно ступая по ним. Через подошвы ощущалось тепло, хранившееся на глубине нескольких сантиметров. Поэтому дорогу надо было выбирать очень тщательно. Петр покрылся потом от напряжения. Он натурально ощущал себя сапером, каждый раз ставя ногу на землю и не зная, чего ожидать.

Обход расщелины занял у них чуть ли не час. Пришлось даже устроить перекур на середине пути, потому что ноги у Петра сделались ватными и тряслись.

— Это