Пекло. Дороги - Сергей Анатольевич Панченко

— Ты предлагаешь оставить пост?

— Не оставить, но хотя бы поприседать или побродить. Я уже пальцев на ногах не чувствую.

— А я говорил, что надо твоего Бывалого вычесать и навязать носков.

— Знаешь, живя в деревне, в которой до сих пор лето, как-то не задумываешься об этом. — Признался пастух.

— Вот тебе и близорукость человеческого взгляда. Пока петух жареный не клюнет…. Твоему Бывалому пух сейчас вообще не нужен, а он уже слинял на зимнюю стужу, самое время чесать.

— Ладно, завтра возьму у Марии чёску и вычешу. Неизвестно еще, сколько тут валяться. Быстрее бы разлом соединился.

— Так и выхода отсюда не будет. — Напомнил Матвей.

— У нас всё есть, мы справимся.

— А Макарке своему пару не мечтаешь найти?

Геннадий задумался.

— Было бы неплохо, но шансов, что где-то рядом выжила кобыла почти нулевые. Боюсь, что весной он у меня на коров начнет засматриваться.

Матвей Леонидович тихо рассмеялся.

— Честно говоря, я тоже больше за то, чтобы разломы сомкнулись. Намного приятнее спать ночью и быть уверенным, что никто не ворвется, не обворует, не убьет. — Признался он. — Пусть они там разбираются между собой, а мы будем работать и жить на то, что сами произведем.

— Вот именно.

Снегопад, идущий второй день, после полудня начал заканчиваться. Резко потянуло морозным ветерком в спину. Дым со стороны вулкана потянулся на запад, роняя на девственно белый снег серый пепел.

— Этот день никогда не закончится. — Геннадий поежился и укутался поплотнее. — Надо было Бывалого с собой взять, сейчас бы обнялись и согрелись.

— Он же не дурак, чего ему на холод переться.

— Пристроился подлец. Как только видит человека, такую грустную мордаху состряпает, поневоле рука тянется покормить. Не знал, что он у меня профессиональный попрошайка. И хитрожопый. Понял, что за деревней холодно и ни в какую не идет.

Со стороны вулкана пришел звук очередного взрыва, отдавшийся по мерзлой земле встряской. В небо поднялся столб дыма и медленно потянулся на запад.

— Блин, только бы посевы пеплом не засыпал. — Взмолился Геннадий.

— Я совершенно случайно смотрел передачу, что пеплом даже удобряют землю, но он быстро теряет свои свойства. Его надо мешать с навозом, чтобы микробы поддерживали плодородные свойства. — Поделился Матвей.

— Смотри. — Геннадий вытянул руку вперед.

Огромная территория впереди на перемычке разломов прямо на глазах начала проседать. Белая однородная простыня снега разделилась по краям, очертив размеры проседания рыжей полоской породы.

— Неужели вход закроется? — Геннадий, забыв про холод и секретность, встал во весь рост, чтобы внимательнее рассмотреть природный феномен.

Проседание произошло примерно на трех четвертях оставшегося пространства. Никто в своем уме не решился бы переходить перешеек в этом месте. Даже тем, кто видел эту местность впервые, становилось понятно, что она опасна из свежей породы, выступающей на фоне снега.

— Да, Матвей Леонидыч, скоро нас уволят со службы за ненадобностью. — Произнес Геннадий. — Вот слышит же бог, когда надо. Это он решил сохранить наш заповедник. Эдемский сад.

— Куда тебя понесло. — Усмехнулся Матвей. — У нас продуктивного материала раз, два и обчелся, не хватает генетического многообразия. Вместо колыбели цивилизации можем выродиться за несколько поколений. Слышал про Габсбургов.

— Порода собак?

— Нет, короли. Очень несимпатичные люди получались из-за близкородственного скрещивания. Нам всегда будет нужен приток свежей крови.

— Тарзанку повесим. Кто долетит, тот молодец. — Пошутил Геннадий.

Похоже, вулкан в этот день решил продемонстрировать нервный характер во всей красе. Он выпустил струю лавы, поднявшуюся на приличную высоту. Земля сотряслась одновременно с прокатившейся ударной волной. Просевшая часть земли начала обваливаться с одного края. В образовавшийся разлом поднялся белый пар, словно по дну его текла река кипятка. Снег вокруг разлома начал таять, сбегая ручьями вниз.

— Мы на кастрюле с кипящей водой живем. — Заметил Геннадий. — Вот рецепт нашей теплой погоды.

— Я больше скажу, но тебе это не понравится. Похоже, мы живем на пробке, затыкающей жерло огромного вулкана. А то извержение, которое мы видим, это всего лишь выход избыточного давления через узкое отверстие. Если вулкан взбесится по настоящему, то вся наша пробка, очерченная линией разлома, взлетит на воздух.

— Это теория? — Спросил Геннадий.

— Да. Только что придумал.

— Забудь и никому про нее не рассказывай. — Попросил Геннадий.

— А чего так? — Матвей рассмеялся.

— Да хреновая она, параноиком может сделать.

— Ладно, никому не скажу.

Землю продолжило мелко трясти, отчего разлом продолжил увеличиваться. За два часа он образовался как раз по месту проседания. Ширина его составляла около трехсот метров. Края разлома потемнели и продолжали осыпаться, размываемые талой водой. Оставшийся участок, шириной не более километра тоже просел и вопрос его обрушения в ближайшем будущем уже не стоял. Он должен был рухнуть, как только вулкан снова решит показать характер.

Мужчины, с соседнего секрета решив, что работа больше не требует такой скрытности, навестили коллег.

— Что скажете, соседи, работа на границе заканчивается? — Усмехнулся один из них с половиной правого уха.

Его звали Вася Полуха. Ухо он потерял по молодости, упал с мотоцикла без шлема и разорвал его о дорогу.

— Похоже на то. Даже как-то спокойнее становится на душе. — Признался Матвей.

— Это точно. — Василий вынул из кармана тряпочный кисет. Вместо табака в нем оказались сушеные яблоки. — Угощайтесь.

— Откуда такая роскошь? — Удивился Геннадий, взяв щепотку сухой яблочной шелухи.

— Сушилку для фруктов купил жене прямо перед землетрясением. Она как угорелая сушила в ней всё, что ни попадя, и ягоды, и яблоки, и листья какие-то. А когда жар пошел, это все в гараже под потолком в старых наволочках висело. Я машинально сорвал и покидал вниз. Теперь вот витамины получаю.

— Да уж, с витаминами сейчас напряги. — Матвей тоже взял невесомых яблочных шкурок.

Они были кислыми, но очень вкусными. Организм так соскучился по чему-то фруктовому, что создавалось ощущение, будто сушеные яблоки начинают усваиваться уже во рту. Кислинка спровоцировала желудок. Он заурчал, выпрашивая еды.

— По времени есть вроде рано, но терпения уже нет никакого. — Матвей посмотрел на небо.

До наступления ночи оставалось еще пара часов, и это было время ужина.

— Да и черт с ним. — Геннадий вынул из сумки железную миску с «липучкой». — Приятного аппетита всем. — Попробовал ее на вкус. — Блин, замерзла. Надо было под куртку заранее сунуть.

— Ага, и отморозить себе чего-нибудь. — Усмехнулся Василий. — Считай, что это мороженое.

— А вы чем ужинаете? — Нескромно поинтересовался Геннадий.

— Мы-то? — Сосед вынул свой сверток. — Вареное яичко и немного картофеля.

— Ого, по-царски. — Геннадий сглотнул слюну.

— Да не особо. Картошка начала портится, вот и пришлось ее в дело пустить.