Темный феникс. Возрожденный. Том 3 - Фёдор Бойков

— Мироновских гвардейцев отправили первыми на убой, — Эдвард нервно дёрнул кадыком. — А вот второй отряд прибыл вчера вечером из столицы. Это люди князя Демида Бартенева.

Феликс Рейнеке издал странный звук, похожий на свист воздуха из мехов в кузнице. Он даже покачнулся на миг, а потом призвал тьму.

— Бартенев? — переспросил он, будто ожидал услышать другой ответ. — Троюродный брат императора и координатор всех наших вылазок? Тот самый, который предан его величеству до последнего вздоха и который руководил твоей операцией в Австрийском Королевстве?

— Да, отец, — аура Эдварда полыхнула тьмой. — Князь Бартенев предал своего государя и свою страну.

— А может мы ошиблись? — недоверчиво спросил дед, бросив острый взгляд на Сыча и Лося, стоявших рядом с Демьяном. — Может всё наоборот, и эти истребители — изменники, а люди Бартенева должны были задержать их и доставить в застенки Тайной Канцелярии?

— Никакой ошибки, — зло процедил дядя. — Их задачей было уничтожение истребителей и тех, кто встанет на их защиту. А вторым пунктом было уничтожение монстра, засевшего у лаборатории. Они хотели вернуть её и продолжить работу.

Я посмотрел на Демьяна, и тот кивнул, подтверждая слова Эдварда. Значит вот как обстоят дела. На моей земле, пусть она и была в аномальном очаге, хотели продолжать эксперименты над тёмными.

И я наконец вспомнил, где слышал фамилию Бартенева. Это он явился к вратам, пока я был на испытании. Это он увидел, как Вика поглотила проклятья, спасая наших гвардейцев. С его подачи мою сестру хотели забрать в Особый Корпус, демоны знают для каких целей.

Выходит, что Денисов ни при чём? Тогда почему он начал искать информацию обо мне сразу после того, как я убил ликвидаторов?

Неужели я невольно перенёс своё недоверие к светлым магам из прошлого мира? Ведь тот же Иван Белый — вполне неплохой человек, который много лет служит тёмному магу.

Да и с тёмными не всё так просто. Если мой собственный дед, тёмный до мозга костей, оказался причастен к опытам над своими же братьями по дару, то что говорить об остальных? Если Феликс сказал правду, то артефакты людей Бартенева были изготовлены Орловыми.

Но ведь их можно было просто заказать, необязательно быть заодно с князьями Бартеневым или Мироновым. Или я так привык полагаться на тёмных, что пропустил возможную предательницу в свой дом только потому что она тёмная?

— Что-то ещё узнали? — спросил я у Демьяна.

— Только то, что Бартенев отчего-то сильно невзлюбил вас, господин, — ответил Сорокин. — Вас лично и род Шаховских. Больше ничего выяснить не удалось…

— Хлипкие эти светлые, — перебил его Сыч. — Мы только начали, а они уже сами разливаться соловьём принялись.

— Угу, слабаки, — добавил Лось, а я понял, что они явно преуменьшают свои действия во время допроса. — Побоялись пыток и сдохли.

— Как так? — удивился Феликс.

— У них были капсулы с ядом, мы их сразу нашли и забрали, — ответил ему Сыч. — Только у них ещё заначка оказалась. Предусмотрительные, суки.

— То есть пленников у нас не осталось? — уточнил я.

— Ни единого, — криво ухмыльнулся Лось.

— Тогда собираемся и уходим отсюда, — я бросил взгляд на кратер.

По-хорошему тут бы оставить охрану, но жертвовать своими людьми я точно не стану. Можно было попробовать использовать вторую сферу, переданную мне бабушкой, для того чтобы протянуть сюда мою паутину от поместья. Тем более что есть готовый перевалочный пункт в виде заимки родителей, где уже есть защитный артефакт с силой нашего рода.

Но тратить чью-то запечатанную в кристалле жизнь и силу на это… нет, этого я точно не сделаю. Лучше подождать, когда мои каналы укрепятся, и усилить себя перед боем с эмиссаром или братом императора, чем разбрасывать так бездарно бесценные сферы.

К тому же, как я понял, каждая сфера содержала частичку силы не просто моих предков из Тишайших. Это были именно Вестники Тьмы. Только они смогли бы запечатать свою силу в кристаллах.

— О чём задумался? — спросил меня Эдвард. Я поднял взгляд и заметил, что мои люди почти готовы отправляться домой.

— О том, что у нас много тяжелораненых, — я указал кивком головы на бойцов, которые даже идти не могли, несмотря на исцеляющие артефакты. — Идти будем долго, а припасов у нас не так много.

— За пару дней не отощаем, — усмехнулся дядя. — Ты как вообще? Держишься? Я видел, как тебя припечатало сферой света.

— Бывало и хуже, — честно сказал я, и только потом увидел, как изменился взгляд Эдварда.

— Разве? — спросил он, прищурившись. — Мне казалось, Маргарита не допускала вас к тренировкам, не говоря уже про реальные битвы.

— Не допускала, — я хмыкнул. — И от этого стало только хуже. Знаешь, сколько раз мне приходилось доказывать, что я имею право быть главой рода Шаховских и стражем врат через стену в сибирский аномальный очаг? А сколько раз мне приходилось сражаться за свою семью и за свои земли?

— Нет, Костя, не знаю, — Эдвард виновато отвёл взгляд. — Прости, я не подумал о том, как непросто тебе приходилось после гибели родителей.

— Я не жалуюсь, — я пожал плечами. — Это мой долг старшего мужчины в роду, да и вообще мужчины. Мы защищаем наших близких, принимая удары на себя. Такова наша суть, наша слабость и наша сила.

— Ты мудр не по годам, — донеслось из-за моей спины. Феликс думал, что подкрался незаметно, но мой взор прекрасно его видел. — И силён, будто не один десяток лет бился с врагами.

— Есть такое, — улыбнулся я.

— А ещё ты — наглый и самоуверенный мальчишка, — недовольно буркнул дед. — Будь моя воля, я бы тебя перевоспитал.

— Нет у тебя такой воли и такого права, — спокойно заметил я. — И не было никогда. Ты отдал дочь в род Шаховских и потерял право управлять судьбами её детей.

— Если бы ты был несовершеннолетним…

— То Юлия Сергеевна Шаховская стала бы нашим опекуном, — перебил я его. — Не Рейнеке, а Шаховские. Ну или те, кто имеет больше прав нас воспитывать.

— Сам догадался или услышал от кого-то? — сразу же понял, о ком я говорю, Феликс.

— Всё сразу, — я неопределённо повёл рукой в воздухе. — Это не та тема, которую я намерен обсуждать с Рейнеке.

— Мы тебе не враги, — отчеканил дед. — Ближе нас у тебя никого нет и не будет. Мы можем заключить союз и поддерживать друг друга.

— Я помню, — с прохладцей сказал я. — Рейнеке уже предлагали мне союз.