Чиновник - Владимир Анатольевич Тимофеев

это оказалось решением правильным. Было, по крайней мере, теперь, где погреться, если замёрз, где можно сушить одежду и обувь и держать кой-какие инертные материалы навроде песка и цемента.

В левой части строения воздух не прогревался, но разница с улицей там, так или иначе, присутствовала — градусов эдак в десять по Цельсию. Стены и окна, как мог убедиться любой, удерживали тепловую энергию существенно лучше, чем одни только стены, и ветер там не гулял сквозняками, как в незакрытой и недостроенной средней части.

В целом, рабочий день прошёл без накладок и сбоев.

Бригада, вся целиком, включая сантехников и компрессорщиков, стояла на внутренней кладке.

Учебный процесс продолжался.

Уже немного поднатаскавшихся братьев Калюжных, а также Петренко с Тарнавским бригадир отправил в «холодную» часть, передав им в помощники «интернационал» в лице Балояна, Нгуряну, Гаджиева и Штапаука — пусть тоже опыт приобретают под руководством вчерашних учеников, превратившихся в одночасье в наставников.

Сам Стрельников сегодня решил поработать с теми, кто ещё не вкусил пока прелести полноценной работы с кирпичом и раствором. Новичков, что понятно, следовало начинать обучать в более щадящих условиях. То есть, в той зоне, где было теплее и где уже выложено по десятку-другому рядов — как говорится, бери да клади, до самого потолка. Знай только шну́рку точно натягивай да горизонт выставляй и выдерживай с помощью «ватерпаса» — устройства, во многом забытого и заменённого в будущем на более удобные «уровни», водяные и лазерные.

Как это ни удивительно, учить других оказалось даже сложнее и тяжелее физически, чем класть самому. К концу рабочего дня Николай вымотался, словно бурлак на Волге. Но всё же надеялся, что остальные этого не заметят. Не дело, когда начальник выглядит утомлённее подчинённых. А не то у последних запросто может возникнуть желание спихивать на него всё самое трудное и тяжёлое. Мол, раз начальство впахивает вместо них, то самим им можно не напрягаться.

Проштрафившийся вчера Васильев весь день просидел в подвале, листая «Справочник молодого арматурщика», готовясь к завтрашнему экзамену. Брошюрка, в принципе, небольшая, написанная простым языком. С пометкой на титуле: «Для учащихся школ ФЗО».

Стрельников обнаружил её ещё в прошлый четверг на полке у мастера и попросил его выдать брошюру на сутки. Георгий Гурамович отказывать бригадиру не стал.

Быть в эту ночь «дежурным по печке» вызвался сам Николай. Тётю Зину он предупредил об этом с утра, а на вечер ему так и так, кровь и́з носу, требовалось посидеть с чертежами и планами. Появилась мыслишка заделать для этой площадки нормальный сетевой график, чтобы не дёргаться каждый раз, когда чего-нибудь вдруг не хватает, когда что-нибудь неожиданно отключается, кого-то снимают с объекта, а вдобавок ко всему этому снаружи (опять же внезапно) наступает зима-лето-осень, льёт ливень, сходит с крыши лавина, начинается землетрясение, ураган, нашествие помидоров-убийц и другие напасти. И эту мыслишку стоило отработать как можно скорее.

За бумаги Николай засел сразу, едва работяги ушли. Заступивший на смену сторож ему не мешал, в комнатке около печки было тепло, собранный из фанеры и досок стол вполне заменял собой кульман. Как говорится, работай себе и работай, однако работать спокойно, не отвлекаясь, Николаю не дали.

Примерно в половину десятого дверь неожиданно распахнулась, и на пороге возникли двое небритых субъектов.

— Ты что ли здесь бригадир? — презрительно бросил левый, довольно амбалистый, одетый в засаленный чёрный бушлат и овчинную шапку-конфедератку с отвисшим ухом.

— А стучать перед тем, как войти, тебя не учили? — оторвался Стрельников от бумаг и окинул вошедших нахмуренным взглядом. Второй из незваных гостей комплекцию имел чуть помельче, но выражение на физиономии было такое же неприятное, и вёл он себя столь же нагло.

— Стучат стукачи, а не люди, — плюхнулся «мелкий» на ящик с другой стороны стола и довольно ощерился. — Спросить мы с тебя пришли, бригадир, почто Шишку обидел? Приятель он наш. Старый. Хороший. За такого, ты знаешь, и впрячься не западло.

— Так чего же он сам не пришёл? — усмехнулся строитель. — Этот ваш, как его... Шишка.

— Болеет он нынче. Серьёзно болеет. А капиталу нема. Вот такая вот, понимаешь ли, закавыка. Поэтому ты, бригадир, давай думай. Соображай, как помочь человеку. Но только быстрее. А то ведь, сам понимаешь, люди мы занятые, нам долго ждать не с руки.

Стрельников еле сдержался, чтоб не заржать. Ему неожиданно стало дико смешно. Двое дружков «дорожника» Шишкина, застуканного вчера на крысятничестве, изо всех сил изображали из себя бывалых блатных. Вот только до настоящих блатных им было как до Пекина пешком.

— Так вы, получается, хотите поговорить о взаимопомощи?

— Хотим, бригадир. Так хотим, что аж руки в карманах чешутся.

— Ну, что же. Могу и поговорить. Отчего бы не поговорить-то, раз просят.

Николай неспешно поднялся. Надел на правую руку перчатку, затем рукавицу. Потом так же неторопливо развернулся к стене... И со всей дури шарахнул по ней кулаком. Прямо как в фильме (его название Стерльников-Петражицкий не помнил), где главный герой вот таким же вот образом тренировался с обычным календарём. Вешал последний на стену, лупил по нему целый день, потом отрывал листок и на следующие сутки повторял всё по новой. И так целый год, триста шестьдесят дней подряд, без перерыва. И в результате, когда по сюжету он очутился в вагоне с зэками и там начался типичный базар-вокзал с наездами не по делу, то этот товарищ попросту проломил кулаком вагонную стенку и инцидент оказался исчерпан[1].

Конечно, перегородка из кирпича была существенно твёрже, чем точно такая же деревянная. Но только в том случае, если не знать, что место, в которое бьёшь, выложили не очень давно и кладка на этом участке схватилась, дай бог, процентов на десять, не больше.

Разлетевшиеся, словно кубики, кирпичи произвели эффект разорвавшейся бомбы.

Амбалистый даже и́кнул от неожиданности, а его кореш, который помельче, чуть с ящика не свалился, на котором сидел.

— Ну, так чего, пацаны? Базарить по-свойски бу́дем или шнифты задраим и разойдёмся? По мне, так и то, и другое без разницы.

Стрельников энергично встряхнул руками и вышел из-за стола.

Костяшки пальцев, конечно, саднили, а завтра они, скорее всего, распухнут, но что поделать. Понты, как известно, дороже денег.

— Эээ-кхымх, — закашлялся сипло амбалистый.

— Ты чего сявкаешь, дурик? — внезапно раздалось из-за его спины голосом Сапунькова. — Бугор же спросил, базарить-то будешь или лучше по тапкам?

А ещё через миг появился и