Русская партия - Денис Старый

ваши парусные корабли разбили мой флот из мирных кораблей? А ведь там были лишь только люди, которые хотели посмотреть на вас, — говорил уже далеко не молодой, но выглядящий моложаво и подтянуто Токугава Ёсимунэ.

Александр Иванович Шувалов, пребывавший уже более четырёх лет на Дальнем Востоке, прекрасно знал, как нужно себя вести и при дворе китайского императора, и у сёгуна на приёме. Так что многое он пропускал мимо ушей, старался выглядеть подчёркнуто вежливым.

Более того, русский посол вёл себя так, что могло сложиться впечатление — он действительно уважает традиции и верования тех народов, в гостях у которых пребывает. Иезуитам, которые всё ещё пытались хоть что-то сделать в Китае, не удавалось настолько качественно бросить пыль в глаза китайцам.

Всё же, будучи склонным к тайной работе и ко всему тому, чем занимается Тайная канцелярия розыскных дел в Российской империи, Александр Иванович Шувалов создал при себе целый штаб советников, аналитиков. За недолгую карьеру исполняющего обязанности главы Тайной канцелярии Шувалов смог уловить некоторые интересные возможности и направления работы.

Так, например, имея внушительный ресурс — золото, добытое в Калифорнии и переданное Шувалову для его дел, — он подкупал лояльность немалого числа китайских чиновников. Распространял слухи о том, что Россия — единственная европейская держава, с которой стоит дружить, так как она во многом азиатская и в ней всем хорошо живется.

Сейчас нет того чиновника Китая, который бы не знал, что и Китай, и Россия некогда одновременно боролись против ордынского ига. Но это то, что объединяет наши страны. Вот и выходило, что практически закрытая для европейцев страна, Китай, немного приоткрывала калитку и давала возможность для торговых отношений.

А вот с Японией было ещё сложнее. Ведь японцы просто закрылись от внешнего мира. Так уж получилось, что боевые действия, которые Россия развернула против кланов японских самураев, вынуждают сёгуна выслушать позицию своего северного соседа.

— Что хочет твой правитель? Если лишь только войны, то война будет до последнего самурая, который, если и умрёт, то с честью. Если твой правитель хочет, чтобы мы торговали, то я ничего не могу ему предоставить, кроме лишь одного порта. И торговля с вами должна будет обязательно заключаться ещё и в возможности купить у вас оружие. Только так… — говорил Токугава.

— Мой правитель предлагает тебе, славный охранитель богоподобного императора, заключить большой договор. И тогда Россия и Япония будут торговать между собой. И Россия, если приплывут другие европейцы, то будет защищать твои порты. Но давать тебе наше оружие мы не станем. Ведь ты обратишь его против нас, — говорил Александр Иванович Шувалов.

На самом деле специальный посланник русского государства на Дальнем Востоке сейчас весь дрожал от страха. Внешне это никак не проявлялось: он научился сдерживаться и отыгрывать роль, даже если внутри бушует ураган страстей. Вместе с тем было очень тяжело говорить спокойно, рассудительно, когда прекрасно понимаешь — убить могут в любую секунду.

— А как же ваше христианство, которое так активно насаждалось другими европейцами? Ведь когда-то я сократил возможности торговли с португальцами и голландцами, замечая, что они не уважают истинную богиню Аматэрасу.

— Мы не станем насаждать вам свою веру. Лишь только на своих территориях, и если появятся те христиане, которые хотят переселиться к нам, то ты отпустишь этих людей. А Россия, мой правитель, заплатит тебе за это. Мы хотим торговать с тобой. Нам нужен будет рис. Мы же со временем будем обеспечивать тебя углём. И тогда ты сможешь выплавить больше оружия, еда многих твоих подданных будет варёной и жареной, — говорил Александр Иванович.

Как же он устал! Насколько, оказывается, сложно общаться с теми людьми, которые вроде бы и развиты достаточно, даже представляют собой некие особенные цивилизации, но слишком уж другие. И как бы ни пытался Шувалов убедить себя, что он уже привык, что это вполне нормально и лучше его в Российской империи никто не разбирается в восточных вопросах, всё равно усталость накапливалась и хотелось, наконец, домой.

— Твоя торговля будет крайне ограничена. За пределы одного порта выходить никому будет нельзя либо только по отдельному разрешению. Но мы не станем ограничивать торговые отношения. И даже великодушно оставим за Россией остров Эдзо, но Россия подпишет отказ от притязаний на какие-либо другие территории моей страны, — подумав, явно нехотя, но стараясь этого не показывать, говорил сёгун.

В некотором смысле Токугава Ёсимунэ был даже благодарен русскому послу. Он понимал, что при таких раскладах на переговорах европейцы могли бы вести себя куда как более агрессивно и даже требовать, не выслушивая позицию японского правителя.

Сразу четыре русских корабля уже как два месяца терроризируют всё японское побережье. После попытки японцев высадиться на уже русский остров Эдзо, после того, как была почти уничтожена рота русских солдат, но удалось организовать айну и они оказали достойное сопротивление… Россия не прекращает боевых действий, и даже было осуществлено два десанта не сильно далеко от крупных городов Японии.

Русские не стремились что-либо захватить. Забрали собранный рис в хранилищах, лодки — и уплыли обратно. При этом японские воины ничего не смогли сделать. Их луки стреляли куда как на меньшее расстояние, чем русские отвечали огнём из винтовок.

— Я подпишу соглашение с твоим правителем. И больше тебя не задерживаю, — сказал сёгун.

Тут же стоящие по обе стороны самураи положили руки на свои мечи.

Но Александра Ивановича упрашивать покинуть дворец японского правителя не нужно было. Он и без того хотел это сделать сразу же, как только вошёл в покои сёгуна.

Уже будучи на борту русского корабля, Шувалова накрыла эйфория.

— Неужели всё это заканчивается? — вытирая пот со лба, произнёс Александр Иванович Шувалов.

— В Благовещенск? — спросил капитан фрегата Харитон Лаптев.

— Да! — ответил русский посол на Дальнем Востоке.

Лаптев улыбнулся. Ведь для него также заканчивалась вся эта эпопея с Дальним Востоком. Его, как и других первооткрывателей Русской Америки и Русского Севера, вызывали даже не в Петербург, а в Севастополь.

Подросла новая поросль мичманов и лейтенантов, которым продолжать дело первых. В русском флоте становилось за правило, что если ты некоторое время не отслужил на Тихом океане, то и вовсе не моряк. И тем, кто был первым, почти всем им дают возможность проявить себя в русском военном флоте.

Причём не на Балтике. В преддверии войны с Османской империей Черноморский флот, разросшийся уже до серьёзного явления на юго-западных окраинах Российской империи, ждал опытных и мотивированных морских офицеров.

Где-то на полпути к Петербургу, должный находиться сейчас в русской Сибири, был ещё