"Фантастика 2025-123". Компиляция. Книги 1-32 - Александр Сергеевич Конторович

Кларенс удивленно моргнул. Он как-то уже привык к мысли, что останется незамеченным.

— Я тебе говорю, — в голосе слышалась насмешка. — Слезай сам, не то хуже будет.

Кларенс понял, что прятаться от эльфа глупо, и спрыгнул вниз. Как ни странно, кольцо вооруженной стражи не сомкнулось вокруг. Перед ним стоял один-единственный эльф, в отличие от прочих не хмельной и не одурманенный ночью безудержного веселья.

— Подглядываем? — поинтересовался тот.

Кларенс огляделся. Товарищам эльфа явно было не до того. Если коротышка вздумает сделать какую-нибудь пакость, он без труда с ним справится. В общем-то сейчас как будто ничто не мешало ему отпихнуть эльфа с дороги и пуститься в бега.

— Давай без глупостей, — посоветовал эльф. — Я не хочу тебе никакого зла. Более того… — он смерил юношу взглядом, — я мог бы, скажем… представить тебя Королеве.

Он усмехнулся, услышав, видимо, как заколотилось сердце человека.

— Как тебя зовут?

Кларенс вполголоса представился.

— Не тебя ли это, случаем, топили в бочке с мальвазией? — пошутил эльф, демонстрируя знание классической литературы.

— Что? — Кларенс был ошарашен. Эльф негромко засмеялся.

— Пойдем отсюда, — сказал он. — Тебе здесь не место, а по дороге расскажешь мне о своем приключении.

Кларенс не сдвинулся с места. Было что-то очень подозрительное в том, что этот эльф не принимал участия в забавах своего народа.

— Кто ты, — спросил он, — что распоряжаешься знакомствами своей Королевы?

— Я ее Регент, — серьезно сказал тот. — И, возможно, я ищу именно тебя. Скажи правду, неужели все в тебе не стремится увидеть ее еще хотя бы раз?

Кларенс ничем не подтвердил эльфу его правоту, но тот в его словах и не нуждался.

Пока они пробирались через ночной лес, Кларенс в нескольких словах обрисовал свою сказку. Ему было двадцать лет, и до сих пор он преспокойно жил в своей деревне, помогая сельскому кузнецу. До тех пор, пока в их краях не завелся волк-людоед. Этот зверь, судя по повадкам и следу, был невероятно громадным и бессовестным, нападая не только на одиночных детей и женщин, но даже и на взрослых мужчин. Он был настолько нагл, что осмеливался ночами пробираться в саму деревню и выть посреди площади, перед самой деревенской церковью, наслаждаясь, должно быть, ужасом трясущихся в своих домах крестьян. Овец он не ел, но резал так, сколько мог за раз, для собственного извращенного удовольствия, заставляя думать, что является не просто хищником, а волшебным существом. Втихомолку Кларенс считал себя самым пострадавшим, поскольку малышка Бесси наотрез отказалась встречаться с ним за околицей после наступления темноты. Бесси… Он усмехнулся. Сейчас он не был твердо уверен даже в том, что она где-то существует. Он позабыл даже ее лицо. Терпеть выходки волка-оборотня было унизительно, и община решила организовать на него загонную охоту, в которой Кларенс с восторгом принял участие. Они истребили по всей округе великое множество волков, но ни один из них даже и близко не был схож с чудовищем по размерам. И тогда Кларенс, давно чувствовавший в себе настойчивую потребность совершить подвиг, вызвался выследить Волка, убить его и принести домой его шкуру. Он сделал это не из-за Бесси, хотя она, конечно, да и многие другие думали, что из-за нее. И вот уже многие месяцы он шел по следу, научившись спать вполглаза и неделями обходиться почти без еды. В страстном стремлении настичь Волка он сам становился порою почти зверем, овладевая звериной логикой его поступков и учась силы разума передавать телу. Волк стал его личным врагом и, кажется, сам он удостоился у оборотня той же чести. Несколько раз он почти видел его… Несколько раз просыпался в ночи, видя над собой огни его глаз и чувствуя смрад зловонной пасти чудовища. Но когда он кидался ему вслед, ломясь сквозь кусты, Волк уходил, растворялся в ночи, словно издеваясь над тщетными человеческими попытками. Кларенс знал уже этого Волка, как родного, но и Волк теперь знал Кларенса. Они были связаны одной сказкой, и один не мог без другого.

Говоря об этом, Кларенс заметил, как по телу эльфа пробежала дрожь, и удивился. Почему именно это место его рассказа произвело на Регента Королевы такое сильное впечатление?

— У всего Зла один корень, — сказал тот негромко. — И тот, кто правит всей злобной нечистью Волшебной Страны, должен держать ответ в том числе и за преступления твоего Волка. Но о нем мы с тобою поговорим позже.

* * *

Несколько дней Кларенс жил в эльфийском замке, куда привел его Регент, отдыхая и наслаждаясь доброжелательным вниманием хозяев. Он вдоволь, на всю оставшуюся жизнь наслушался сказок и песен, однако в конце недели начал проявлять некоторую нервозность. Королева не показывалась, а разве не ради нее он согласился отложить свою охоту? Амальрик, Регент, чьим почетным гостем он оставался все это время, говорил, что Владычица его грез должна придти в себя после Ночи Танцев, что она нездорова и не в духе. Кларенс готов был согласиться с этим: ему казалось, она вообще должна быть серьезно больна после той дозы наркотика, что ей вкатили перед оргией.

Но в конце недели Амальрик сказал, что готов представить его Королеве.

Его сердце самым постыдным образом ухнуло в пятки, когда он оказался перед низенькой дверью в ее покои. Амальрик смерил его пронзительным взглядом, усмехнулся, подмигнул, предупредительно стукнул в дверь.

— Лучше обнимать девушку, — шепотом сказал он, — чем старый вяз.

Проходя под притолокой, Кларенс нагнулся, а когда рискнул поднять голову, то взгляд его уперся в Королеву, раскачивающуюся в плетеном гамаке.

Каждое ее явление было для Кларенса как удар поддых. Сегодня она была совсем, совсем иной. Во-первых… она оказалась совсем юной. И маленькой. Хоть она и сидела, ему удалось прикинуть, что росту в ней около пяти футов, ну, плюс, может быть, дюйма три. Худенькая, с длинной нервной шейкой и пухлым, чуточку сонным ртом. Масса волос, при свете дня оказавшихся пламенно-рыжими, была зачесана вверх и уложена в объемную прическу, скрепленную множеством драгоценных шпилек. Ее зеленое шелковое платье для приемов было сплошь изукрашено золотом по круглой кокетке, высоким манжетам, собирающим у кисти широкие рукава, и подолу. Платье плотно охватывало стан и узкие девичьи бедра, расширяясь только от коленей вниз, и достаточно дерзко обрисовывало ее еще только становящееся женственным тело. Тяжелая золотая лента пояса была завязана на бедрах, и спадающий до самой земли конец ее прижимал платье спереди. В этом