"Зарубежная фантастика -2024-11. Книги 1-19 - Дэвид Фридман Джерролд

– Рэнди…

– Подождите минуту, идиот. Я еще не закончил. Вы получите своего тигра.

– Да?

– Но это не имеет ничего общего ни с вами, ни со мной. Это никак не связано даже с тем, что вы ее любите. Просто это разумно.

– О господи! Спасибо, Рэнди.

– Не благодарите меня. Не смейте. И даже не думайте, что я делаю это из какого-то чувства к вам или вашему генералу. А самое главное, не вздумайте когда-нибудь напомнить мне об этом. Скоро у одного из тигров выйдет из строя летический интеллект. Чтобы найти причину поломки, понадобится примерно шесть часов. Это самый большой срок, на который я могу, не нарушая безопасности, вывести его из цепи, хотя у нас все равно образуется блуждающая дыра. А теперь давайте код вашего терминала.

– Ох, ну и дерьмо, – выругался я.

– У вас нет терминала?

– Точно. Наступило молчание.

– Рэнди, подожди минуту.

Мой мозг работал на полных оборотах.

– И вы не можете достать его, я правильно вас понял?

– Мне даже этот телефон пришлось украсть, Рэнди… Он вздохнул. Громко.

– Маккарти, вы просто невыносимый человек. Снова наступила пауза. Я не представлял, что может взбрести ему в голову. Насколько я знал Рэнди, он запросто способен похерить всю идею. Наконец он сказал: – У меня появилась одна мысль. Только не знаю, получится ли. Вы останетесь на этом номере?

– Я никуда не двинусь.

– Я перезвоню вам.

– Рэнди, спасибо.

– Я пока еще ничего не сделал. А если бы и сделал, то в ваших благодарностях не нуждаюсь.

– Ты действительно так сердит на меня?

– У вас есть возражения?

– Ты выше мелкой мести? – с надеждой предположил я.

Он немного подумал.

– Не в этом дело. У меня как раз подходящий рост для мелкой мести. На самом деле то, что я сейчас делаю, ничего не меняет в наших отношениях. Когда ее найдут, все останется по-прежнему.

И Данненфелзер отключился.

Спустя двадцать минут в палатку бурей ворвалась доктор Шрайбер и, протянув руку, щелкнула пальцами.

– Отлично, где он?

– Что – где? – переспросил я.

– Проклятый телефон.

Я попытался прикинуться идиотом.

– Проклятый телефон? Вы же не дали мне его. Но это не помогло.

– Я знаю, что у вас есть телефон. Мне известно, что вы получили его от этого маленького педика Шона. Мне также известно, что вы звонили Данненфелзеру. Вы, голубые, думаете, что вам все позволено, да?

Неужели я выглядел так же, когда говорил подобные вещи? Неожиданно меня охватила острая ненависть к Шрайбер. Неожиданно стало стыдно за себя. Неожиданно захотелось убить ее.

– Телефон! – повторила она.

– Катись к дьяволу.

– Только после тебя, альфонс, – заявила она, воткнув мне в руку инжектор. Я потерял сознание так быстро, что даже не успел сказать, что я о ней думаю.

В самой большой и наиболее населенной центральной зоне мандалы наши датчики обнаружили, что почти все главные спиральные туннели ведут вниз к очень большим камерам, заполненным густой органической жидкостью.

Чем старше камера, тем она больше и тем гуще содержащаяся в ней жидкость. Темная и вязкая, по внешнему виду и консистенции она, как правило, похожа на машинное масло, хотя в отдельных случаях обнаруживалась жидкость, напоминающая патоку или даже смолу. Несомненно, что эти камеры и их сиропообразное содержимое предназначены для отдыха гастропод, вырастающих до таких размеров, что они утрачивают способность передвигаться1.

Эти камеры-резервуары явно служат «усыпальницами» для старейших членов хторранской семьи. Когда масса червя достигает трех-четырех тонн, животное перестает двигаться и превращается в неподвижную глыбу голодного пудинга. Когда гастропода приближается к этому порогу, то обычное передвижение требует от нее таких энергетических затрат, что потребляемая пища их не покрывает. Поэтому животное уходит «на отдых» в свободную камеру-резервуар. Жидкость создает плавучесть и обеспечивает питательными веществами, позволяя гастроподе прожить еще некоторое время.

Во время периода «отдыха» за старой гастроподой ухаживают более мелкие и молодые члены семьи. Старики издают неумолкаемую рокочущую мелодию, которая служит камертоном для всей семьи и, возможно, для всех остальных существ, живущих в гнезде.

Хотя данные наших наблюдении ограничены, мы считаем, что, когда гастропода умирает, сироп в камере трансформируется, равно как и многие живущие в нем микроорганизмы. Различные мелкие существа, обитающие в нем, даже начинают роиться. А в результате происходит разложение тела мертвой гастроподы до соединений, которые могут быть снова использованы организмами, для которых мандала является организмом-хозяином.

Вход в камеру на время закрывается, так как процесс разложения трупа, по всей видимости, довольно вреден и может заразить другие части гнезда.

«Красная книга» (Выпуск 22. 19Л)

1 Что дало повод шутникам, специализирующимся на черном юморе, назвать эти камеры хторранским хосписом. (Прим. авт.)

44 ДУАЙН

Почтальон может потерять что угодно, кроме работы.

Соломон Краткий

Я провалялся без чувств, должно быть, весь день. К тому времени, когда я приплыл к состоянию, напоминающему сознание, заходящее солнце уже превратилось в горизонтальную решетку красных лучей, косо пробивающихся сквозь деревья. Вид был зловещий. Клубы пыли, стоявшие в воздухе, не давали дышать. Проносившиеся над головой вертушки ревели, как ураган. Я уже был не в своей палатке, а лежал на земле. Вокруг бегали незнакомые люди. В незнакомой форме. Я приподнялся на локтях. Мы находились на абсолютно круглой выжженной поляне, над которой стоял запах кордита, – импровизированном аэродроме, который выжгла скользящая бомба, сброшенная с вертушки. Поляна была забита всевозможным военным снаряжением, солдатами, пауками, машинами, тифами, ящиками с оборудованием, тюками с боеприпасами.

– Что происходит? – попытался узнать я, но никто не остановился. Я схватил пробегавшую мимо фигуру.

– Помогите мне! – закричал я. – Кто-нибудь, помогите.

Но на меня не обращали внимания. Я начал визжать…

– Мы эвакуируемся, – сказал кто-то. – Вы улетите на следующей вертушке, не беспокойтесь.

Издали доносились выстрелы и приглушенный рев огнеметов. Над деревьями стелился едкий дым. А потом я услышал другой звук – многоголосый, пурпурный и красный, рокочущий от гнева. Сражение приближалось.

– Нас атакуют! – крикнул я.

– Все в порядке, – ответил кто-то. – Мы удерживаем линию обороны. Вы в абсолютной безопасности. Вас заберет следующая вертушка. Мы просто ждем, когда сбросят еще одну скользящую бомбу. Нужна вторая посадочная площадка.

А затем я снова остался один, снова в ожидании. Каким-то образом я ухитрился сесть и огляделся. Я был привязан к носилкам. По обе стороны от меня