Пионер - Клим Ветров

Держась в тени, с ходу перемахнул соседский забор и уже оттуда пробрался дальше.

Подполз к окну, заглянул — никого, но на столе бутылка водки и нехитрая закусь. Подошёл к двери, прислушался. Где-то рядом мужские голоса. Говорят не громко, но вроде как спорят.

Шапки с прорезями для глаз с собой не было, не взял, поэтому присел, достал из кармана галстук, уже привычно повязал вместо маски, на случай если в доме посторонние, ну и для ускоренного развязывания языков. Тут ведь как, когда человек видит что от него скрывают лицо, до последнего надеется что его не убьют, выбалтывая всё что надо и не надо. Ибо зачем перед смертником прятаться?

Проверив надёжность «маски», достал пистолет, накрутил глушитель и толкнув дверь, зашёл в сени.

Никого, наверное пошли дальше водку пить.

— Тихо сидеть! — рявкнул, врываясь в комнату со столом.

— Руки чтоб я видел!

Переглянувшись, мужики подчинились.

— Встали! Лицом к стене!

Снова обменявшись недоуменными взглядами, так же молча поднялись, и стояли не дергаясь, пока я их обыскивал. Кстати, результативно.

Не считая хлама, у одного нож бабочка, с такими обычно фраера ходят, второй вооружен серьезнее, за поясом брюк у него нашелся «Макаров».

Разоружив обоих, я решил что следить сразу за двоими непросто, тем более на короткой дистанции, и одного вырубил, от души приложив рукоятью пистолета.

— Я спрашиваю, ты отвечаешь. Это понятно? — сосредоточился на втором.

— Угу… — буркнул тот.

— Имя?

— А ты что, не знаешь куда пришел?

Если пленный ведёт себя словно ничего не случилось, — значит ему не хватает дырки в какой-нибудь из частей тела. Истина усвоенная много лет назад, и неоднократно примененная на практике. Тут тоже не стал придумывать велосипед, а не раздумывая, прострелил шутнику ногу.

— А-ааа! — завыл тот, и не прекращая орать, принялся угрожать — Ты чё сделал⁈ Да я тебя урою, козел!

— Повторяю вопрос, как тебя зовут? — не терял энтузиазма я.

— А я тебе повторяю, чтобы шел ты козе в трещину! Урод!

Тем временем зашевелился второй. Сначала несмело, потом, когда проморгался, даже развернулся, заглядывая мне в глаза.

— Имя? — рявкнул на него я.

— Романов. Николай Петрович.

— Мент?

Кивок.

— Так, с тобой понятно, принимается. Теперь снова ты, — вернулся я к безымянному, — вопрос тот же, спрашиваю последний раз, шутки кончились. Имя?

— Да пошел ты… — держась за раненую ногу, «выплюнул» тот.

— Как скажешь. — согласился я, дважды нажимая на спуск.

Пистолет дёрнулся, и безымянный повалился на бок. Мент же, покосившись на труп своего недавнего собутыльника, заелозил, словно пытаясь ещё сильнее вжаться в стену.

— Как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Ты все понял, Николай Романов? — прицелился я в него.

— Понял. — глядя на пару аккуратных отверстий во лбу трупа, хмуро согласился тот.

— Ну смотри, не заставляй меня нервничать, я спрашиваю, ты отвечаешь, потом я просто ухожу. Усёк?

— Усёк.

— Отлично. Где Саня?

— Кто?

— Ещё раз переспросишь, прострелю ногу. И я не шучу, на дружка своего посмотри!..

— В сарае.

— Живой?

— Нет.

— Кто приказал?

— Бухтомин.

— Он у вас главный?

— Нет, есть главнее.

— Кто?

— Я не знаю, не моего полёта птица.

— Местный тренер в курсе чем вы промышляете?

— Только про официальную часть.

— Поясни?

— Он знает про устраиваемые бои, знает про тотализатор, но не знает про гладиаторов.

— Чего? Гладиаторов? Это что ещё такое?

— Ну это… так называют бои между смертниками…

— Один на один?

— По-разному. Чаще пара на пару, так зрелищнее, бывает трое на трое, но это редко.

— Групповой бокс что-ли?

— Почему бокс? Без правил, чаще с холодным оружием, ты Спартака если читал, так оттуда передрали, говорят, любимая книжка шефа.

Спартака я читал, и даже фильмы какие-то смотрел про всё это дело, в двадцать первом веке наснимали достаточно, но никак поверить не мог что такое может в союзе происходить, пусть и уже под занавес.

— Ты же сказал что не знаешь кто главный?

— Поэтому и сказал, «говорят»…

— Кто говорит?

— Бухтомин, только он напрямую с шефом работает! — глядя в черный зрачок пистолета, скороговоркой выпалил мент.

Детектора лжи у меня нет, но вроде не врёт.

— Ладно, поверим пока. Бойцов где берете?

— По-разному… кто-то сам приходит, за деньги, с тюрьмы бывает присылают, кого-то у братвы покупают, по-разному, говорю же…

— Постой, как это у братвы?

— Да легко. Должен человек денег, вот его и сдают чтобы отработал. Мотивация простая, победишь, уйдешь живой и без долгов. Не сможешь, тоже без долгов, но мертвый. Безотходное производство.

— Так стоп, ты не перегрелся случаем? Ты ж мент? Чё ты мелешь?

— А что, менты не люди? Думаешь я добровольно во всё это говно полез?

— Заставили? — «посочувствовал» я.

— Типа того.

— Ну хорошо, пусть так, бог тебе судья. Ты вот что скажи, с братвой и хозяевами твоими понятно, — отморозки, а со зрителями как? Они что, знают всё и молчат?

Мне действительно было непонятно кто может заинтересоваться подобным. И нет, я не насчет морали, или совести, их может и не быть, но как же страх? Здесь же чистой воды уголовщина, если поймают, ни один адвокат не поможет.

— Ты прям как с луны свалился. — усмехнулся мент. Он кажется всё же поверил что будет жить, хотя сам я ещё на его счёт ничего не решил. — Знаешь сколько желающих нервы пощекотать? И ты просто не представляешь какие это люди!

— Нет, почему же, представляю. Уроды всякие, нормальный человек таким дерьмом заниматься не станет. Или ты не согласен?

Мент промолчал.

— Ладно, не будем о грустном, вот тебе бумага, вот ручка. Пиши всё что знаешь, — имена организаторов, участников, где проводятся бои, как, в какое время, в общем, всё. И запомни, от того что ты тут накалякаешь, зависит то, как долго ты проживешь. Не понравятся мне твои откровения, пристрелю как собаку, вон, как дружка твоего плешивого. Так что давай, времени у тебя полчаса. И вот ещё, на-ка, к батарее пристегнись, чтобы соблазнов ненужных не было.

Протянув ему наручники, я отошёл в сторону и дождавшись второго щелчка, облокотился на стену, позволяя себе немного расслабиться.

Вот всего ожидал, но только не этого. Какие, нахрен, гладиаторы? — Хлеб двадцать копеек, кефир в авоське, демонстрации на первое мая и седьмое ноября! Откуда гладиаторы?

Бред, чушь, идиотизм — и при всём при этом, похоже что правда.

— Трупы куда деваете? — посмотрев на кассету в диктофоне, — там оставалось ещё минут на пять, решил дозаписать чтобы не пропадала.

— На кладбище. Договорились со сторожем, в могилы свежие