Человеческая оболочка - Алексей Котаев

хоть так он отплатит старику Семену за еду. — Я был там, около пятнадцати дней назад. Около сотни мертвых семей. Они выходили из железной стены и шли вперед. Пока не умирали. А я стоял и смотрел на эти трупы. И думал…

— Так о чем же? — не дожидаясь, когда Айзек соберется с мыслями, спросил Семен.

— Несправедливо это. Ну то, что они вот так глупо умирают. Они хотели давать жизнь, а у них хотели ее отобрать. Просто… если бы этих людей можно было отправить, ну хоть в тот же Повал. Медленно умирающие старики были бы разбавлены молодыми людьми, девушками, мелкими ребятишками. Я живу рядом с этим поселением, и вижу, что с каждым годом людей все меньше и меньше.

— Так ты не о мертвых все же думаешь? — переспросил градоначальник.

— Не знаю. Это помогло бы всем. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Я-то уж думал, что ты дурачок, что увидел впервые трупы и испугался. Знаешь, Исаак, то, что ты заботишься о близких тебе людях это здорово.

— Но ведь есть «но»?

— Но благими намерениями дорожка в ад выстлана.

— Ад? — переспросил Айзек, услышав новое слово.

— Место, куда по поверьям очень древней религии попадают грешники.

— Аааа… Так мы уже в аду!

Старики громко рассмеялись, и переглянувшись сказали. — Да какой же это ад, парень. Теплая еда и питье, безопасный город на краю мира. Люди, с которыми ты можешь пообщаться, которые помогут тебе и поделят с тобой тревоги. Это не ад! Это, просто, наша жизнь.

— За последнее время я очень сомневаюсь, что окружающим интересные чужие проблемы. Например, та, с которой пришел я.

— Ну почему же ты так? — продолжал диалог Александр, пока Семен принялся убирать со стола.

— Все, с кем я это обсуждал, говорили одно и то же, что эти люди тут никому не нужны.

Семен перебил юношу. — Но ведь Исаак, это так и есть. Я, как владелец своего дела скажу тебе это наверняка. Приведи ты ко мне человека, да еще и двух, да еще и с ребенком. Куда я сними? Готовить они не умеют. Жить в холоде они не умеют. Ребенок требует сил и времени. Все это ляжет на мои плечи. Да и к тому же. Что ты вообще знаешь о людях из Пан Оптикума?

— Ничего, — честно признался парень. — А Вы?

— В том то и дело, что ничего. А что, если они вообще говорят на другом языке? Тогда весь твой план рухнет сразу же. А что, если они переносчики редких болезней? Тогда не только план, но и поселения рухнут.

Айзек было хотел возразить, но понял, что лишний раз выдавать себя — плохая идея. И просто кивнул. Александр, увидев, что парню стало не по себе, выругался на Семена, за столь резкие слова, и решил подбодрить юношу.

— Исаак. Знаешь по какому принципу живет наш город? По принципу «Всем помочь невозможно». Поэтому мы помогаем тем, кому можем: друзьям, родственникам, знакомым. А они помогают свои близким людям. А те своим. И эта цепочка добирается до каждого, и каждый в нее вовлечен. Все мы пленники этих высоких стен.

— То есть, помощи мне ждать неоткуда?

— Извини, Исаак, но я хотел быть честным с тобой, — Александр, с трудом переносящий напряжение, встал и удалился в уборную, оставив Семена приглядеть за Айзеком. Парень сидел, уперев голову в стол и укрывшись руками. Ему хотелось рыдать от безысходности, но усталость не оставила в нем сил заниматься даже такими простыми вещами.

— Исаак. Извини меня за грубые слова. Давай зайдем с другой стороны к твоему вопросу.

— Опять скажете, что никак не выйдет?

— Опять. Но ты послушай! Что я, что Александр за столь долгую жизнь потеряли многих людей, которых любили. Мои дети разбрелись по миру. А его погибли в экспедиции, но мы оба чувствуем одинаковую пустоту, словно больше никогда с ним не встретимся. Дома нас ждут наши старые жены, и это одна из немногих радостей наших жизней. Да и их тоже.

Айзек поднял голову. Ему казалось, что столько откровенную историю надо слушать, глядя на собеседника. Как минимум из уважения.

— А теперь представь, Исаак, что ты заберешь нас с собой, оторвав от нашего быта, от наших поредевших семей. Мы будем спасать тех, кто для нас ничего не значит. Перестанем колоть дрова, топить печи, готовить еду. Бросим все заботы и помчимся спасать людей, от которых жизнь легче не станет. Мир слишком суров, в нем слишком много забот, чтобы бездумно помогать всем. Выкинь одну — шанс будет. Да и, по секрету: ни одному городу не будет выгодно, чтобы люди рождались сами. Это я, как приближенный к власти, тебе говорю. Только тссс… Люди покупают детей. Отсеиваются в процессе. Ублюдки и маргиналы ни за что не смогут продолжить свой род, выпадая из отбора. Хорошие люди имеют много детей. Плохие — нет.

— Но ведь это зависит от денег.

— А деньги зависят от качеств личности. Подумай на досуге!

— Засиделся я на твоем белом камне! Ну так что, Семен, — громко и весело спросил Александр. — Куда мы его, ко мне, к тебе, или на улицу вышвырнем?

Айзек спокойно на это отреагировал, ведь оказаться на улице он был, вполне готов. Тут не дует ветер, да и среди деревянных построек он уж точно найдет где вздремнуть. Его пугал лишь путь в Повал. Теперь ему казалось, что это слишком далеко. На технике он ехал семь дней. Пешком — целая вечность.

— Давай его ко мне, — сказал Семен. — Я и накормить, и припахать смогу.

— Тогда решено!

Александр положил на стол шесть монет, две из которых были разрезаны пополам, видимо, для удобства оплаты. Эти монеты юноша узнал. Вот их то и показывал ему Юрий давным-давно. Старики обнялись на прощание, и Семен закрыл дверь заведения на ключ. Ступенчатое расположение дома предполагало наличие второго этажа, который вдвое меньше первого. Там располагались жилые комнаты, и как только хозяин показал Айзеку его новые хоромы — покинул парня, оставив его наедине с самим собой. Юноша сел на кровать, скинув с себя все теплые вещи, и хотел было поразмыслить над ситуацией, как внезапно склонился на мягкий матрац и без сил провалился в сон.

Глава 15

Добро пожаловать в Ад

Айзек открыл глаза, когда на улице уже было светло. Свет проникал в комнатку через маленькое окно, что выходило на людную улицу. Там, снаружи, люди топали ногами, громко говорили, смеялись,