Все дороги ведут в «нигде» - Алексей Небоходов

Кирилл обнял её крепче, чувствуя, как её слова ложатся тяжёлым грузом на его сердце.

– Рита, я понимаю, что тебе страшно. Но если я откажусь от этой борьбы, всё, ради чего мы живём, потеряет смысл.

Она крепче сжала одеяло, её глаза блестели от слёз, которые она старалась сдержать.

– Ты мой первый мужчина, мой единственный. Для меня ты всё, Кирилл. Если я потеряю тебя, я не смогу жить дальше.

Кирилл закрыл глаза, ощущая её боль и любовь. Он понимал, что её страхи обоснованы, но знал, что не сможет остановиться. Её любовь была для него якорем, но этот якорь не мог удержать его от долга.

Он посмотрел на неё и прошептал:

– Мы справимся.

Эти слова звучали как обещание – ей, себе и всему, ради чего он боролся.

– Я не могу обещать, что всё будет просто, – сказал Кирилл, глядя ей прямо в глаза. – Но я обещаю одно: я сделаю всё, чтобы вернуться к тебе. Всегда.

Рита прижалась к нему, её губы коснулись его шеи.

– Я просто хочу, чтобы ты был со мной. Здесь. Всегда.

Кирилл накрыл её плечи одеялом, обнял крепче.

– Мы справимся, Рита. Я обещаю.

Ночь за окном была тревожной и густой, словно сама тьма знала, что впереди их ждёт неизбежное. Звёзды смотрели вниз, как немые свидетели вечной драмы. Но сейчас они были вдвоём. Только вдвоём.

На следующий день Кирилл вошёл в тёмный ангар «Терра-Линия», где его уже ждал Дарий. Одинокий прожектор выхватывал из мрака фигуру лидера диссидентов. Высокий мужчина с густой бородой, в длинном чёрном одеянии, стоял прямо, сложив руки на груди. Его силуэт, подсвеченный сверху, выглядел больше, чем он был на самом деле, создавая почти мифическое впечатление.

– Пророк, – произнёс Дарий, его голос гулко разнёсся по ангару, словно эхом отразившись от стен. – Ты сделал шаг к народу своим указом. Теперь я хочу услышать, понимаешь ли ты, что этот шаг значит для Ксенополии.

Кирилл остановился в нескольких шагах, его лицо оставалось нейтральным, но внутри он готовился к любому развитию событий.

– Я здесь, чтобы выслушать, что ты хочешь мне сказать, – ответил он ровным голосом.

Дарий шагнул вперёд, его руки разошлись в стороны, будто он пытался обнять всё пространство вокруг.

– Народ Ксенополии ждёт не указов, а истинного вождя, который приведёт их к идентичности и духовному возрождению! – Его голос усилился, заполняя ангар. – Ты видишь этот хаос? Это не жизнь! Это анархия, порождённая предательством наших истинных ценностей!

Кирилл нахмурился, его взгляд стал жёстче.

– Дарий, о каких ценностях ты говоришь? Ксенополия – это город, где каждый борется за своё выживание. Нет ни единства, ни идентичности, ни самобытности.

– Именно! – воскликнул Дарий, его глаза вспыхнули фанатизмом. – Вот почему этот мир нужно перестроить! Казявичус – это порождение гнили, враг души Ксенополии. Его власть уничтожила наше идеологическое единство, те великие устои, которые могли бы сделать нас единым народом!

Кирилл прищурился, внимательно наблюдая за его реакцией.

– Ты хочешь свергнуть Казявичуса, чтобы утвердить свое идеологическое единство?

– Да! – Дарий поднял руку, словно призывая высшие силы. – Народ Ксенополии должен жить в единстве! Мы – один организм, одно великое тело, но нас разъедают паразиты, жадные до власти и богатства! Индентичность, самобытность, духовные принципы – вот что нас спасёт! Мы должны вернуться к истокам, к великому порядку, где каждый знает своё место!

Кирилл выдержал паузу, его лицо оставалось спокойным, но внутри всё кипело.

– Дарий, ты слышишь себя? – наконец произнёс он. – Ты говоришь о единстве, но твои слова – это утопия. Ксенополия никогда не была идентичной. Здесь нет общего тела, нет народа, о котором ты мечтаешь.

Дарий прищурился, его голос стал резким, почти осуждающим:

– Ты не понимаешь, потому что ты чужак! Ты пришёл из мёртвого мира, где всё подчинено холодному порядку. Здесь, в Ксенополии, мы могли бы быть едины, но нас растоптала эта система!

– Ты хочешь заменить одну систему другой, – резко ответил Кирилл. – Вместо хаоса ты предлагаешь диктат идеологического единства? Вместо свободы – порядок, где ты решаешь, кто праведен, а кто нет?

– Это не диктат! – прервал его Дарий, его глаза горели одержимостью. – Это путь к спасению! Народ Ксенополии должен понять, что они часть единого целого. Их души, их тела, их воля должны быть направлены на общее благо!

Кирилл качнул головой, его голос стал твёрже:

– Дарий, это не благо. Это рабство. Ты говоришь о порядке, но это будет тот же хаос, только скрытый под твоими словами о самобытности и идентичности.

Дарий отвернулся, его фигура скрылась в полутьме. На мгновение он замолчал, затем заговорил снова, тише, словно обращаясь к самому себе:

– Ты не понимаешь. Никто не понимает. Этот мир обречён, если мы не возьмём его за руку и не поведём к свету.

Дарий повернулся к Кириллу, его взгляд был пронзительным.

– Ты, Пророк, можешь помочь мне возродить Ксенополию. Вместе мы уничтожим гниль Казявичуса и дадим людям их настоящую свободу.

Кирилл долго смотрел на него, храня напряжённое молчание. Затем произнёс:

– Я не дам тебе разрушить этот мир ради твоей утопии. Если ты действительно хочешь перемен, начни с реальности, а не со своих иллюзий.

Дарий опустил руки, его лицо исказилось странной смесью разочарования и презрения.

– Ты ещё поймёшь, Пророк, что я прав. Когда твои законы провалятся, когда твоя свобода обернётся ещё большим хаосом, ты вспомнишь мои слова.

Он резко развернулся и ушёл в темноту, его шаги растворились в гуле ветра. Кирилл остался под ярким светом прожектора, чувствуя, как тяжесть этих слов ложится на него. Бред Дария был опасен, но ещё страшнее было то, что кто-то мог в это поверить.

Кирилл вернулся домой поздно ночью. Особняк был погружён в тишину, лишь слабый свет из гостиной говорил о том, что его ждали. За большим дубовым столом сидели Рита, Кристина и Алина, каждая погружённая в свои мысли: Рита держала в руках книгу, но её взгляд был устремлён в пустоту, Кристина листала планшет с деловыми документами, а Алина, облокотившись на стол, напряжённо смотрела в одну точку.

Когда Кирилл вошёл, все трое подняли головы. Рита первой поднялась и подошла к нему. Её глаза выдали облегчение.

– Ты вернулся, – сказала она, обняв его.

Кирилл обнял её в ответ, но тут же отстранился. На его лице читалось напряжение.

– Нам нужно поговорить, – произнёс он.

Рита кивнула, её выражение стало серьёзным. Она вернулась к столу, а Кирилл занял место во главе.

– Как всё прошло? – первой спросила Кристина, её голос