Вперед в СССР! - Михаил Ежов

Дальше я читал по диагонали, поскольку ничего не смыслил в термоядерной физике, плазме и прочих фазотронах. Главную суть я ухватил: «наши» в очередной раз утёрли нос «не нашим».

Убрав телефон, я понял, что мы приехали.

«Волга» товарища Соколовой припарковалась напротив комплекса телекомпании «Молодая Москва». Обычное с виду трёхэтажное здание, которое можно было принять за исполком или городскую поликлинику. Добротно, функционально, ничего лишнего. А на парковке не развернуться.

Для нас свободное местечко нашлось.

Ещё бы оно не нашлось…

Водитель остался в машине, а мы с Соколовой поднялись на крыльцо, миновали раздвижные стеклянные двери, и оказались в фойе, где нас встретил вахтёр. Моя кураторша перекинулась парой слов с этим строгим усатым дядькой в сером пиджаке и поманила меня к лестнице. Поднявшись на второй этаж, мы направились по длинному коридору в студию, где должны проходить съёмки программы «Новые люди».

А дальше началась суета.

Соколова отправилась в буфет. Меня перехватил паренёк в джинсах и футболке с логотипом телестудии, провёл в закулисье и передал в руки гримёру. Минут через двадцать появился техник, который присобачил на ворот моей рубашки зажим с микрофоном. Рядом появилась строгая женщина, начавшая сыпать инструкциями. Из объяснений этой особы стало ясно, что интервью будет вестись в режиме онлайн, а запись покажут на стриминговой платформе Коллектива. По ТВ трансляция будет вечером, с задержкой в несколько часов, так что у нас не прямой эфир.

— Зрителей в сети будет гораздо больше, чем тех кто посмотрит тебя на канале, — сообщила женщина. — Не стесняйся, но и хорошо обдумывай то, что говоришь.

— Он здесь? — раздался молодой женский голос.

В комнату заглянула девушка, облик которой можно было назвать безупречным. Стройная шатенка с правильными чертами лица, впечатляющей грудью и умными, горящими неподдельным интересом карими глазами. Волосы были уложены в высокую причёску, сама она носила строгий брючный костюм, а к лацкану пиджака девушки прилип уже знакомый микрофончик.

— Здравствуйте, — я подошёл к девушке. — Владлен Громов.

— Очень приятно, — шатенка протянула мне ладонь для рукопожатия. — Мария Андреева. Готовы?

— Всегда готов.

Я присмотрелся к эмоциональному фону ведущей и не заметил даже лёгкого волнения. Мария была собрана, в каждом её движении сквозила деловитость. Профессионал своего дела. При этом Маша была жизнерадостной девушкой, которая улыбалась искренне, без намёка на фальшь.

— Идёмте, Владлен.

— Просто Влад.

— Тогда называйте меня Машей.

— Договорились.

За дверью, в которую меня провела Маша, обнаружился узкий коридорчик, упирающийся в открытую арку. Сделав ещё несколько шагов, мы оказались в просторной студии с подиумом и двумя мягкими креслами. Подиум был подсвечен фиолетовым неоном, стены же представляли собой проекционные экраны, на которые сейчас транслировалась панорама гор с яркими звёздами и серпиком молодой луны.

— Присаживайтесь, — ведущая указала мне на ближайшее кресло, а сама уселась напротив. Я обратил внимание, что в студии уже работают два оператора. — Мы приступаем к трансляции. Начали!

Я опомниться не успел, а эта бестия уже подала сигнал своим операторам!

И тут же заработала на камеру:

— В эфире передача «Новые люди» на телеканале «Молодая Москва»! С вами я, Маша Андреева, и у меня в гостях вчерашний выпускник одной из московских школ Владлен Громов. Здравствуйте, Владлен.

— Здравствуйте, Маша.

— Владлен Громов — живое воплощение тезиса «сын за отца не в ответе». Отец Владлена был признан изменником Родины и понёс наказание по соответствующей статье. Мой гость должен был пройти тест на лояльность, это стандартная процедура в восемнадцать лет. Статистика — упрямая вещь. Девяносто шесть процентов советских граждан, чьи родители проходили по подобным статьям, заваливают тест и отселяются за сто первый километр, но Громову удалось этого избежать. И это, между прочим, серьёзное достижение.

Я заметил, что у Маши нет микрофона в ухе, по экранам не бегут подсказки, но она очень лихо оперирует фактами. Не удивлюсь, если в съёмочной бригаде работает телепат.

— Влад, — Маша повернулась ко мне, — вам было страшно перед началом прохождения теста?

Пожимаю плечами:

— Да не сказал бы. Я просто не знал, чего бояться. Многие путешествуют по стране, и не факт, что я проживу в столице весь остаток жизни.

— А ваш отец? Неужели ничего в душе не кольнуло? Вы же, по сути, лишились близкого человека.

— Я не знаю, чем он занимался, и в чём состав его преступления. Информация засекречена. Но это же его личный выбор, правда? Он знал, чем рискует. И всё равно принял решение. Моё решение — отпустить ситуацию и жить дальше.

— Насколько мне известно, вы ещё не определились со своим будущим.

— У меня есть кое-какие планы, но я пока не буду их озвучивать.

— А что ж так? У каждого молодого человека есть мечта. Подростки мечтают полететь в космос, погрузиться на дно океана, управлять истребителем или атомоходом… К чему вы стремитесь?

— Я бы хотел побывать в запорталье. Увидеть чужие миры. Сделать так, чтобы с моей Родиной ничего не случилось. Да и просто пожить в своё удовольствие.

— Вас могут забрать в армию. В какие войска вы бы хотели попасть?

— Не задумывался об этом. Куда отправят, туда и пойду.

Разумеется, меня никуда не отправят. У меня возникло ощущение дежа вю. Куда бы ни перебралась моя неупокоенная душа, а пути-дорожки вновь приведут в КГБ.

Что касается здешней армии, то она выглядела довольно экзотически. Одни только атомоходы, бороздящие небесные просторы, чего стоят. А ведь мне встречались ещё тактические экзодоспехи, дредноуты, бронеходы… И это если забыть об элитных частях, сформированных преимущественно из менторов. Те же физики-десантники с трудом укладываются в голове. Или энергеты, испепеляющие целые укрепрайоны. Лицедеи-разведчики, ударные группы анималистов. Плюс штурмовики-новы, мало чем уступающие некоторым менторам-физикам.

— Насколько я понимаю, вы очень сознательный молодой человек, — продолжила свой допрос ведущая. — Уверена, нашим зрителям интересно, что вы думаете о текущих событиях на Ближнем Востоке.

— Типичная политика империалистов, — не задумываясь, ответил я. — Воевать чужими руками. Прямого столкновения они боятся, но хотят больше очагов напряжённости у наших границ.

— Ваше самое яркое воспоминание детства, — перешла в наступление Маша.

— Лето, проведённое на бабушкиной даче, — я вполне искренне улыбнулся. — Речка, рыбалка… И, знаете, такая тишина, спокойствие… В городе такого нет. Я был совсем мальчишкой, и за