За речкой - Артём Март

— Да. Кровь.

— Сука… — Бычка принялся озираться, держа пулемет наготове. — Думаешь… Думаешь Плюха?

— Не знаю, — ответил я, стараясь не делать поспешных выводов.

Я тоже поднялся. Стал осматриваться. Осветил дно и стены фонариком. И кое-что нашел.

На земле появились новые, совершенно незнакомые следы какой-то спортивной обуви.

— Здесь есть еще кто-то, — предостерег я.

Бычка щелкнул предохранителем. Стал тихо материться себе под нос.

— Значит его… Того? — проговорил он немного нервно.

— Это явно следы борьбы. Здесь кто-то дрался, — заключил я. — Пойдем дальше. Смотреть в оба.

Мы последовали дальше по туннелю. Сложно было сказать, сколько мы прошли, но добрались до нового выхода наружу. Это был гораздо более высокий колодец. Воздух здесь стал немного свежее. Повеяло прохладным сквозняком.

Здесь нас ждала новая находка — магазин от АК. Он был пуст, без патронов. Тем не менее ни одной гильзы на всем нашем пути мы не нашли.

— Потерял? — спросил Бычка тихо.

— Или сменил, — возразил я. — Но ни одной стреляной гильзы вокруг. Странно это. Очень странно.

Ни следов, ни вещей больше вокруг я не нашел. Либо их и правда не было, либо кто-то просто прекрасно знал, как здесь нужно ходить, чтобы их не оставлять.

В общем и целом — все следы, что мы нашли, указывали на диаметрально противоположные вещи. Одни на то, что солдат жив, но возможно ранен. И возможно заблудился. Другие — что Плюхина захватил противник.

— Двигаемся дальше, — приказал я. — Выключи фонарь.

Бычка подчинился. Я же направлял все тускнеющий луч своего больше под ноги. Старался, чтобы случайный отсвет не демаскировал нас.

Шли мы почти на ощупь. Когда привыкшие к тусклому свету глаза рассмотрели впереди заворот, я жестом приказал Бычке двигаться у стены. Сам же, держа автомат наготове, пошел первым.

— М-м-м-м… Агх… — донеслось внезапно откуда-то спереди.

Этот звук — стон боли почти в полной тишине — прозвучал как гром среди ясного неба.

Мы с Бычкой тут же застыли на месте.

— Что? — зашептал Бычка. — Что это было? Ты слышал?..

— Слышал… — мрачно ответил я ефрейтору. — Оставайся начеку.

— М-м-м… Падлы…

— Твоя кричи… — донесся еще один голос.

Он прозвучал негромко, но отчетливо и злобно.

— Твоя кричи, шурави. Зови свой люд.

— Пошел ты на… М-м-м-м… Гх…

— Слышал? Слышал это? — Бычка стиснул пулемет.

— Тихо.

Все было очевидно — Плюхина все же взяли. Я привык всегда предполагать худший расклад. Опирался на него и в этот раз и не прогадал.

Здесь, в кяризе, засели враги. Сколько их было? Мы не знали. Где конкретно они засели? Мы не знали. Однако я совершенно точно понимал — Плюхина схватили. И теперь, зная что свои придут за ним, пытались использовать как приманку.

— Зови помощь… — прошипел на ломаном русском злой голос. — Зови свой.

Плюхин ему не ответил.

— За-са-да… — проговорил Бычка напряженно.

Впереди, за поворотом, зазвучала нерусская речь. Душманы о чем-то переговаривались.

— Падлы… Они его там пытают…

— Тихо, — прервал я разнервничавшегося Бычку.

— Что нам делать?..

Бычка схватил меня за плечо. Я обернулся к нему. Его глаза двумя белесыми пятнами поблескивали в темноте. В них отчетливо играл страх. Страх на грани с паникой. А вместе с ним — смелая, самоубийственная решимость.

— Нужно что-то делать, Селихов… Его нельзя так оставлять.

— Без паники, — сказал я. — Не шуми. Иначе погубишь всех нас.

— Они его там замучают!

Бычка было решительно шагнул вперед, но я тут же схватил его за одежду.

— Не глупи.

— Я… Я кину им гранаты. Пусть лучше наш в бою погибнет, чем останется у них в лапах…

Бычка утер свой сломанный нос, а потом решительно шагнул вперед, стараясь вырваться из моей хватки. Я ему не дал.

— Стой. Я сказал — без паники.

— Что-то надо сделать!

— Да. Но нельзя делать глупостей.

— И что? Что делать? — Он уставился на меня в совершенной растерянности.

Бычка сжал зубы так, что я слышал, как скрипнуло.

— Что делать?..

— Кричи… — снова раздался голос душмана.

Плюхин молчал.

— Не хочешь кричи? Тогда я тебе делать, чтобы ты кричи…

— М-м-м-м… Гхм-м-м-м… — держался Плюхин.

— С-с-с-сука… — выпалил Бычка, а потом схватил меня за руку. — Я пойду. Я пойду туда.

— Стой.

— Нет, пусти… Я пойду…

Бычка стал со мной бороться. Наша возня хоть и оставалась тихой, но становилась все громче. Еще секунду-другую, и враг нас услышит.

— Я пойду…

Бычка вцепился мне в кисть обеими руками. Я почувствовал его ногти на своей коже. Они больно в нее впились.

— Пусти… — Он посмотрел на меня исподлобья. — Пусти меня…

Я встряхнул Бычку. Мы уставились друг другу прямо в глаза. Секунды потекли так медленно, что казалось, мы провели тут, в этом подземелье, целую вечность.

— Хорошо, — сказал я тихо. — Если хочешь — можешь идти.

Я отпустил Бычку, и тот тут же схватился за пулемет. Глянул в сторону поворота туннеля и собрался уже было зашагать туда.

— Или ты можешь меня выслушать.

— Что? — осекся он. — Зачем?

— Хочешь получить героя посмертно, а заодно угробить меня и Плюхина? Иди. А если хочешь вытащить его — слушай сюда.

Бычка сглотнул. Дернулся, когда Плюхин снова застонал.

— Что… Что ты задумал? — решился он наконец.

Глава 23

Я в одиночку медленно пробирался по туннелю к повороту, за которым мы с Бычкой слышали стоны Плюхина.

Душманы продолжали его мучить, но боец сопротивлялся. От него хотели, чтобы он звал на помощь своих. Звал в смертельную ловушку.

Гнетущая тишина густела вокруг. Фонарь почти сел, и его слабый красный свет мелькал по стенам, полу и потолку, пока я продвигался вперед. Теперь я даже не собирался особо скрываться.

Я хотел, чтобы духи знали о моем приближении.

— Соблюдать тишину. Подходим, — сказал я ровным, спокойным голосом.

Сказал это так, чтобы слова мои не прозвучали нарочито громко, но и не стали слишком уж тихими. Чтобы духи могли уловить бормотание шурави за углом.

И судя по тому, что Плюхина перестал подначивать