За речкой - Артём Март

Я подсветил свои часы фонариком. Засек время.

— Через пятнадцать минут. Понял. Добро, — потом я обернулся, глянул на Бычку.

Тот поправил свой РПК, висевший на груди. Лицо у бойца было настолько кислое, что, казалось, окуни его в кружку, и чай сделается лимонным.

— Готов? — хитровато ухмыльнулся я ему.

— Всегда готов… — совершенно без энтузиазма ответил Бычка.

Бычка спускался по веревке тихо пыхтя.

К этому времени я уже был внизу и внимательно следил за входом в туннель, который находился прямо передо мной, в полукруглой, высокой шахте колодца.

Местечко здесь, конечно, было то еще…

Воздух ожидаемо оказался густым, влажным и холодным. А еще гнилостно затхлым. Запах влажной глины неприятно щекотал нос. Из туннеля тянуло сладковато-мерзкой вонью дохлятины. Возможно, здесь погибло какое-то животное. А может быть, и человек…

В этой смеси запахов, что врывалась в нос, стоило спуститься на дно колодца, я различил еще один — едва уловимый аромат табака. Пусть, после того как еще в молодости я бросил курить, запах курева казался мне неприятным, но на фоне остального «букета», что здесь главенствовал, он оказался вполне себе ничего.

Эффект вони усугубляла темнота. Абсолютная, густая, будто бы осязаемая. Если бы не наши с Бычкой фонари — рассмотреть что-то тут внизу было бы решительно невозможно.

Да и то, слабый фильтрованный красным свет фонарика быстро терялся в непроглядной темени. Казалось, он не мог разогнать и пяти метров тьмы.

Стоило перенаправить луч фонаря, и тени, что возникали на периферии зрения, казались отброшенными невидимым, крадущимся у тебя за спиной противником. Это заставляло напрягать зрение и ум, чтобы случайно лишний раз не среагировать на угрозу.

Гулкая, мокрая тишина беспрерывно нарушалась монотонным «кап-кап-кап» скопившегося на сводах конденсата. Где-то шуршала и попискивала крыса. Громкое, учащенное дыхание Бычки неприятным шепотом свербело в ушах.

Бычка с громким всплеском спрыгнул с веревки.

— Зараза… Точно где-нибудь наберу по самое голенище… Потом ноги размякнут и в кровь сотрутся… — немедленно принялся жаловаться он.

— Спустились? Все хорошо? — донесся сверху голос Андро.

— Да! Хорошо! Сейчас пойдем! — крикнул ему Бычка.

— Тише ты, — зло зыркнул я на бойца. — Не ори.

На миг он застыл в ступоре. Потом недовольно протянул:

— Виноват…

— Ну и хорошо! Ждем вас через пятнадцать минут! — ответил Геворкадзе.

— Займи позицию здесь. Следи за проходом. Я осмотрюсь. Поищу следы, — сказал я. — И не топчись сильно.

Бычка занял мое место у сырой каменной стены. Направил пулемет и луч своего фонарика в жерло прохода.

— Слышите⁈ — крикнул Андро сверху.

— Тише. Слышу, — ответил я ему, подняв взгляд кверху. — Через пятнадцать минут. Как договаривались.

На фоне синевато-черного неба маячила полукруглая и какая-то большая от каски тень головы сержанта.

— Хорошо! Добро!

Андро стал было подниматься от горла колодца, но вдруг чертыхнулся. Заскрежетали кирпичи.

Я отскочил, когда один из них, сорвавшийся сверху под давлением руки Андро, глухо впечатался в глину.

Бычка аж привстал. Обернулся от удивления.

— Сука… Все живые? — крикнул Андро.

— Аккуратнее. Говорил же — не опирайся. Кладка ветхая.

Андро помялся.

— Извини, Санек. Я не со зла.

— Идите на точки. Мы начинаем.

Андро совсем исчез, а я обратился к Бычке:

— Следи за выходом в туннель.

Бычка снова уселся у стены, направив ствол своего пулемета в его черный проем.

Я же принялся светить фонарем себе под ноги.

Дно тут было сырым и глинистым. Тут и там остались лужи — некоторые еще были полные воды, другие представляли собой сплошную грязь, куда сапог мог провалиться чуть ли не по берцы.

Я принялся разыскивать что-то, что могло указывать на местонахождение Плюхина. Приходилось работать быстро, чтобы экономить слабенький аккумулятор фонаря.

И кое-что мне удалось найти. Перво-наперво это был след падения. Глина оказалась примята, в грязи я разобрал отпечаток локтя. И пусть мы с Бычкой несколько попортили этот след отпечатками своих сапог, я смог его разобрать.

Однако особого смысла в этом не было. А ни вещей, ни следов Плюхина не нашлось. Тем не менее я не нашел и следов борьбы или волочения тела. Это был хороший знак. Отсюда Плюхин ушел своими ногами.

Тем не менее мне казалось странным, что солдат просто ушел и не стал ждать своих, которые бы его точно не оставили.

Посему у меня возникло две версии развития событий. Первая — парень растерялся и самостоятельно пошел искать выход. Вторая — здесь, в кяризе, мог быть еще кто-то, ведь душманы нередко используют подобные туннели для передвижения. Плюс такое обстоятельство объяснило бы, как проповедник оказывался в кишлаке незамеченным. И, выходит, есть риск, что Плюхина схватили. Или хуже.

— Двигаемся вперед, — сказал я, — попытаемся найти какие-нибудь следы Плюхина. Смотри под ноги. Тут могут быть ловушки.

Бычка забурчал себе что-то под нос и медленно поднялся. Мы принялись пробираться по темному туннелю.

Уже через шесть метров я смог рассмотреть в грязи отчетливый отпечаток советского сапога. Причем почти свежий. Вода, просачивавшаяся наружу сквозь землю и грязь, не успела еще заполнить собой оставленный человеком отпечаток.

— Он тут проходил, — сказал я тихо.

Бычка, стараясь проглядеть тьму, принялся оглядываться.

— Может, он где-то здесь? Может… Позвать?

— Не будем пока привлекать к себе внимание.

— А если Плюхин где-нибудь засел и с перепугу откроет по нам огонь? — возразил Бычка.

— А если здесь засел кто-нибудь другой? А если их больше и они лучше знают эти места?

Бычка уставился на меня блестящими в темноте глазами.

— Пока двигаемся аккуратно.

Мы принялись проходить дальше по туннелю.

— Стоп! Я что-то нашел! — полушёпотом позвал Бычка.

Я подсветил ему под ноги.

Бычка опустился. Медленно поднял грязный обрывок одежды.

— Х/Б… — проговорил он. — Солдатское Х/Б!

Он расправил тряпку в кольцо. Я быстро понял — это был кусок рукава.

— Дай глянуть.

Бычка передал мне тряпку. Я стал внимательно рассматривать грязный кусок материи.

— Это Плюхи… Точно Плюхи, — сказал Бычка. — Откуда тут еще хбшному рукаву взяться?

— Кровь, — сказал я, рассмотрев в тускловатом свете фонаря темные, почти черные пятна, которыми обильно была вымазана тряпка.

— Уверен? — напрягся Бычка.

Я положил фонарик на плечо, придержал головой, а сам опустился и сполоснул