Кодекс Охотника. Книга XXXVII - Юрий Винокуров

Это было неожиданно и неприятно. Чертовски неприятно. Если бы Костяной мог испытывать эмоции, то он сейчас бы находился в глубокой ярости. Но он не мог, поэтому просто пытался предугадать последствия, которые на самом деле были не такими уж и катастрофическими. Просто была уничтожена армия, что шла на Землю. Всего одна из двенадцати. Все остальные ещё в пути, и никаким Охотникам их не остановить. Они просто не успеют.

Тем не менее, неизвестный Охотник, от которого за версту можно было ощутить тёмную энергию, энергию Бездны, что было само по себе очень странным. Что он мог придумать ещё? Проверять Костяной не собирался, а собирался ускорить вторжение, дабы ни одна другая случайность не помешала его грандиозным планам.

Вспомнишь Бездну — вот и она. Известная пословица Многомерной Вселенной работала безотказно. И прямо сейчас на периферии своего мира он слышал безумное хихиканье и тихий шёпот, который постоянно давил ему на мозг.

— Моргана… Зря ты разозлил верховную ведьму, Скульптор. Проклятие, оно уже близко. Оно лишит тебя разума, лишит тебя сил. От тебя останется лишь одна твоя долбаная костяная оболочка, которую, я уверена, многие захотят разобрать на костяшки, обработать твоим же резцом и оставить в качестве сувенира. Можно, я возьму себе твой череп, Скульптор?

— Пошла прочь!!! — рявкнул Костяной, выпуская ауру силы и отгоняя чужеродное присутствие из своего мира.

Вот только Бездна была не так проста. Её безумие не знало границ и препятствий. Избавиться от её присутствия было практически невозможно. Вот и сейчас, немного притихнув, её смех продолжал тревожить разум Костяного, а её слова продолжали нашёптывать:

— Ты потерпишь поражение, Костяной. Ты пошёл против Многомерной, посчитав себя выше всех нас. Это нормально для богов, но твои методы… Они приведут тебя к смерти, Костяной! А твоя голова… хи-хи… окажется у меня на столе. Моргана уже плетёт своё великое проклятие.

— Так пусть она приходит! Зачем она прислала тебя в качестве посыльной? С каких это пор великая Бездна стала курьером?

— О! Ты заговорил со мной, Скульптор? — ее голос немного оживился, и в нём прибавилось силы. — Это хорошо. Это значит, что ты боишься. Моргане не нужно приходить. Ей достаточно прислать своё проклятие, которое будет вот-вот готово. И да, Скульптор, я не курьер. Я всего лишь наслаждаюсь твоей беспомощностью и лично хочу видеть, как тебя начнут разбирать по косточкам.

— ПРР-ОО-ОЧЬ!!! — заорал Скульптор, и на этот раз выбросил столько силы, что пострадало сразу несколько окрестных миров.

Тихое хихиканье как будто бы удалилось, хотя слышалось оно очень издевательски. Скульптор заскрежетал зубами.

В этой Вселенной его ненавидели все: и люди, и боги. До какого-то момента ему было на это всё равно, но, кажется, пришло время что-то поменять. Для этого ему нужен доступ в другую Вселенную, где он, возможно, найдёт себе союзников. Временных союзников, конечно же, которых он потом точно так же использует для своих целей. Но задача была ясна, и выполнять её надо. Вот только своими руками он делать этого не будет.

Похоже, пришла пора вспомнить об одном трусливом божке, который, тем не менее, имеет силу другой Вселенной — Неназываемый с его Скверной. Он затаился в своём мире, испугавшись обычного крысюка и двух богов, что были на посылках у этого мохнатого уродца.

Что ж, если он, Костяной Скульптор, уничтожит эту троицу, то, скорее всего, Неназываемый согласится вернуть ему одну маленькую, но очень важную услугу.

* * *

— Тё-тя Без-дна мож-но? — по слогам произнесла маленькая Асса, которая умудрилась взгромоздиться мне на грудь, пока я отсыпался после очередных великих деяний.

Я огляделся по сторонам. В моей спальне больше никого не было. Лишь за дверью я чувствовал присутствие одной из горничных, которую, видимо, назначили следить за мелкой.

Я тяжело вздохнул, уселся на кровати и подхватил малышку на руки, высоко подкинув, как она любила. В результате чего малая залилась весёлым смехом. Я чмокнул её в носик и задумчиво вышел на балкон.

Злился ли я? Нет. Был ли я раздражён? Как ни странно, но тоже уже нет. Я понял, что Бездна будет с малышкой до конца…

Тут я попытался подобрать правильное выражение, но он не смог, потому что «до конца жизни» — это плохое выражение. Думаю, что Асса будет жить вечно. Это получается, что Бездна с ней навсегда? Ну, звучит логично. Однако, кто говорит, что Асса не достигнет такого величия, что может стряхнуть навязчивое внимание высшей сущности, просто как собачью шерсть с рукава?

Но это будет потом. Совсем потом. Пока Бездна соблюдает правила коммуникации и присматривает за мелкой, я думаю, она будет мне полезна.

— Папочка готов поговорить с Бездной, — со вздохом сказал я.

Мелкая засмеялась, и глаза её заволокло тьмой.

Я также слегка прикрыл глаза и опустился в эфирное пространство.

— Ты же понимаешь, Охотник Сандр, что каждое моё посещение делает эту девочку сильнее?

— Если ты намекаешь на то, чтобы держать её под контролем как можно дольше, то я категорически против, — сразу же ответил я. — А если ты попробуешь сделать это силой, ну… ты знаешь, к чему это приведёт.

— Какой сегодня злой Охотник! — захихикала Бездна. — Ты плохо спал?

— С каких это пор сама Бездна разбирается в том, кто как спал? — прищурившись, посмотрел на неё я. — Похоже, ты слишком много общаешься с дочерью и её подружками. Ещё немного, и все боги станут человечными.

— Не надейся, — снова захихикала Бездна. — У меня, кроме тебя, есть чем заняться.

— Например, раздражать Костяного Скульптора? — уточнил я.

— Как… — Бездна внезапно посерьёзнела. — Откуда ты узнал⁈

Я кивнул на малышку, которая также отображалась в эфирном мире. Она лежала у меня на руках, сосала большой палец руки и с интересом слушала наш разговор.

— Если что, это палка о двух концах. Иногда до меня долетают кое-какие отголоски твоих действий.

— Пожури меня, Многомерная! — расстроенно сказала Бездна. — А ведь этот момент я как-то упустила.

— Ну, так, может, ты хочешь оставить мою дочь в покое? — хмыкнул я.

— Ни за что! — тут же вскинулась Бездна. — Как ты будешь продолжать тупить, ведь ты даже близко не понимаешь, насколько уникальна твоя дочь.

— А ты, наверное, не устанешь