КОМ-9 (Казачий Особый Механизированный, часть 9) - Ольга Войлошникова

Мы наблюдали со стороны, отступив из пустого лабораторного зала в коридор и негромко переговариваясь.

— А ведь выходит, у него теперь три магических дара против папкиного одного, — прикинул я.

Сокол задумчиво покивал и сказал совсем тихо:

— А ведь это означает, что теперь именно он — наследник. По их древнему праву. У старших братьев-то только стальная броня, больше ничего нет.

— Больше того вам скажу, — добавил Петя. — По германским старинным законам Фридрих теперь имеет права вызвать папашу на магический поединок и доказать своё превосходство в бою. Не до смерти, конечно.

— То есть, смысл поединка — не убить, а победить? — Серго, кажется, даже немного удивился.

— В их случае — именно так. Это, как видишь, по опыту Вильгельма Правдоруба стало ясно.

— А-а, так там тоже спор из-за главенства был?

— Очень похоже.

— Погодите, — не понял я, — а как же история с этим дядькой, которого сперва не убили, а просто вред причинили? Что за поединок такой — без вреда, пусть даже и не до смерти?

— Вот поэтому со времён Первого Вильгельма никто этим правом ни разу и не воспользовался, — поучительно поднял брови Петя. — Не думаю, что Фридрих рискнёт. Во всяком случае, пока не освоит оба пробившихся дара как следует. А там уж могут быть варианты.

— Да ему тогда и первый дар надо осваивать, — невесело усмехнулся Иван. — Он же у него совсем никудышный был, на отметке, близкой к нулю, даже визуально не фиксировался, только в следовых значениях через приборы… — великий князюшко повернулся к изумлённому Петру и наставительно сказал: — Да, я тоже читал доклады из той зелёной папки. Не такой уж я дуболом, — и добавил задумчиво, переводя взгляд на колдующего с камнем Фридриха: — Проверять надо. Шанс прикидывать…

Закончив с замуровыванием, мы вернулись в замок Топплер, который по своим размерам был едва ли больше профессорского домика, а скорее даже и поменьше.

— Ну что, на улицу? — нетерпеливо спросил Серго.

— Может хоть на второй этаж посмотрим? — предложил Петя. — Оценим обстановку, пока мы здесь?

Гуськом поднялись мы по узкой поскрипывающей лестнице и оказались в комнате очень по-своему примечательной.

С одной стороны, похоже, что бывший хозяин переживал насчёт невеликости своего замка и стремился обустроить всё максимально «по-герцогски». А с другой — ме́ста-то почти нет, хоть ты тресни. Весь второй этаж вместе со стенами в нашу малую гостиную в Карлукском доме влезет. Поэтому впечатление получалось смешанное. Как будто кто-то не мог выбрать — спальню ему тут обустроить, гостиную или кабинет — и в итоге втиснул всё вместе. Комната была полна дорогой и довольно вычурной мебели, наставленной вдоль стен так плотно, что и пространства между предметами не оставалось. Мы сбились посредине комнаты на крохотном пятачке.

Всё свободное пространство стен было занято картинами, в том числе — большим и нарядным портретом мужчины в военном мундире, с муаровой лентой через плечо, с парой крупных немецких орденов, в которых я особо не разбираюсь и почему-то в парике по моде двухсотлетней давности и со шпагой.

— Это, надо полагать, бывший владелец? — спросил Петя, указывая на портрет.

Хаген, не строя зыбких предположений, подошёл ближе и прочитал подпись:

— Именно он и есть.

— Да уж, не повезло герцогу, — пробормотал Серго, оглядываясь. — Худоват-с оказался. Был бы дороден, как ранее Фридрих, глядишь, выжил бы.

— Не исключено, что ему за совершённые художества в таком случае отрубили бы голову, — возразил Сокол. — Вильгельм Десятый известен крутым норовом и быстрыми решениями. Извини, Фридрих, если тебя это задевает.

— Нет, всё так и есть, — ответил принц, хотя и нахмурился.

— А хорошо, что окна остались закрыты, — немного неуклюже увёл разговор в сторону от неприятной темы Хаген.

— Окна? — удивился Серго.

— Да. Ни птицы не забрались, ни белки. А то случалось мне пару раз навещать заброшенные дома — что там творилось, Боже упаси! А тут как было, так и осталось. Воздух, разве что, застоялся.

Я решил на правах нового владельца распорядиться:

— Проблему спёртого воздуха мы решим, — я распахнул ближайшее ко мне окно, сразу запахло тёплым весенним днём, в комнату проникли беспечные звуки курортной жизни, — а вот кому доверить присмотр за этим местом, пока оно окончательно не пришло в упадок?

— А почему ты к родне Хагена не обратишься? — удивился Серго. — Мы как раз к ним поедем, можно будет переговорить, э?

— А действительно! — поддержал его Петя, и все мы уставились на Хагена.

— Может быть, кого-то из пожилых? — спросил я. — С детьми здесь не сильно разбежишься.

— Я предложу, — кивнул Хаген. — Но ничего заранее обещать не могу.

— Ну а теперь пошли на улицу, — Серго потирал руки, притопывал, оборачивался туда-сюда и порывался выглянуть в окно — в общем, всеми способами демонстрировал, что пора отсюда спешным порядком выгребаться, — на Илюху посмотрим!

Ах, вот он чего ёрзает. Зверя моего глянуть хочет. И сравниться, не иначе.

— Пошли, всё равно тут смотреть больше не на что.

НОВАЯ ШКУРА

Я последним закрыл дверь, выйдя из замка и приложил руку к магическому замку. Всё, теперь никто не войдёт.

— Ну давай! Шкуру накинь! — Сейчас по всему виду Серго можно было бы заподозрить принадлежность к конкретному оборотническому виду. Очень уж сильно пробивалось в нём щенячье нетерпение, только что не подпрыгивал и не повизгивал.

— А вдруг подо мной этот древний мостик рухнет? — резонно возразил я. — Сдаётся мне, дополнительное купание в этой водичке может доконать наших товарищей. Да и моста жалко.

— А пойдёмте вон туда, — показал на берег Петя. — Яблони цветут, опять же. Фридрих хотел, пусть любуется.

Цветущий уголок по европейским меркам, как объяснил нам Хаген, был довольно крупным садом. Что на это сказать? Поговорка на этот счёт есть — про тех, кто слаще морковки ничего в жизни не едал. Может, они тут и считали, что это крупный сад. Так это потому, что сравнивать им не с чем. Или не хочется сравнивать — ежли громко кричать, что вот это вот у