Ведьмы.Ру 3 - Екатерина Насута

— Нет, — матушка склонила голову на бок. — Я бы не стала. Но в том и дело, что несмотря на все мои усилия, ты — это не я. И в отличие от меня, ты не допустишь, чтобы близкий человек умер. Глупая моя девочка…

Чтоб её.

Она ведь права.

Права и всё тут. Но…

— Не надо, — матушка покачала головой. — Не стоит меня жалеть. Я совершила много ошибок и не буду врать, что раскаиваюсь. Вряд ли я вообще способна на раскаяние. Но ты тоже совершишь их не меньше. Просто других. И да… ещё кое-что… тобой заинтересовался один человек. Он достаточно силён и влиятелен.

— И тоже хочет жениться?

— Жениться? Нет. Он женат. Но вот использовать тебя попробует. Он, как и многие здесь, слабо представляет, с чем имеет дело. Ну да на него мне, честно говоря, плевать. Однако, зная его методы, я почти уверена, что он попытается надавить через тех, кто тебе близок.

— И ты… вмешаешься?

— Пока не знаю. Что-то меняется, — она чуть поморщилась. — Не только мир вовне, но и… мне не нравятся эти перемены. Хотя… он и сам заигрался с силами, сути которых не понимает. Да и я не очень. В последнюю нашу встречу от него изрядно несло мертвечиной. И быть может, он сам по себе скоро перестанет быть проблемой.

Она тронула перчаткой лацкан жакета.

— Но на всякий случай просто будь осторожна. Не дай себя обмануть.

И ушла.

Глава 22

О том, какие бывают демоны

Было решено отправить отряд Имперских кулаков в глубь заросшей болотистой пустыни

Имперская целина.

— Не отвлекаемся, молодые люди, — Профессор топнул копытом и сатанисты, которые повернулись было в сторону двери, вздрогнули. — Давайте в последний раз и красиво, с чувством, толком и расстановкой.

— И-извините, — Светлана подняла руку. — А зачем ещё раз? Если вы уже тут. В смысле, демонов, наверное, хватит… уже. То есть, не подумайте, что мы против демонов. В конце концов, мы сами вас вызвали, но вот… как-то… вдруг ещё кто-то придёт⁈

Пухлый парень нервно оглянулся и перекрестился, явно понадеявшись, что поможет.

— Не придёт, — заверил Профессор.

Филин махнул хвостом, разрываясь между желанием последовать за этими типами, намерения которых были явно далеки от мирных, и необходимостью остаться.

Всё-таки типов могло быть больше двух.

Оружие опять же.

Он потрогал пистолет копытом, вздохнул и, выдав плевок огня, расплавил ствол. Об оружии можно было не беспокоиться.

— А почему не придёт? — толстяк, поняв, что крест не спасёт, нервно покосился на наручные часы. — Потому что вы уже пришли, да?

— А вы демон чего? — ожил и тот, что в белых кроссовках. Те уже были не белыми, но всё же выделялись, особенно на контрасте с дурацким балахоном. Тот оказался коротким и широким, и парень выглядел откровенно глупо. Это он и чуял. А потому постоянно дёргал за одежонку, точно надеясь, что та станет подлинней. Или не такой нелепой.

— Я?

— Образования, — буркнул Филин, прикрывая дверь. — Он — демон образования.

Профессор поглядел с укоризной.

— А вы тогда? Вы какой?

— Я? — после выдоха огня нос чесался и Филин, задравши копыто, поскреб его. Рукой, конечно, удобнее. Он икнул и из пасти вырвались языки пламени. — Я — демон здорового образа жизни и физической подготовки, которая у вас явно хромает. Но ничего. Вот увидите, мы всё исправим.

— Несомненно, — важно кивнул Фёдор Степанович.

— Мы другого вызывали! — паренек всё-таки вскочил. — Мы читали заклятье и…

— Вы читали студенческий гимн на латыни! Причём криво и перевирая слова, — Фёдор Степанович подошёл вплотную, и паренек попятился. Но комната была небольшой, и он весьма быстро упёрся спиной в стену.

— Охренеть… — выдал тот, что в кроссовках.

— Не стоит ругаться при дамах, — Профессор повернулся, и парень поспешно буркнул:

— Извините.

— Так-то лучше. Итак, мы с коллегой приняли решение откликнуться на ваш призыв о помощи…

— Мы… мы силы хотели! Демонической! — пискнула девица.

— Можно и обычной, — влез второй парень, который пухлый. — И даже вот я на так согласен. И без силы. Просто пообщаться. Мне ещё за цветами надо! Бабушке!

— Цветы для бабушки — это хорошо, но сперва мы с вами определим стратегию дальнейшего нашего бытия.

— А… может… мы ещё что-нибудь прочитаем? — девица поглядела с надеждой.

— Конечно, прочитаем! — Профессор обрадовался. — Несомненно прочитаем! И начнём, пожалуй, со школьной программы. Со списка рекомендованной литературы. Затем коснёмся великих произведений, которые в этот список не попали…

Физии подростков вытянулись.

— Думаю, особое внимание уделим мировой классике. И когда будете готовы, почитаем работы некоторых философов. Гуманистов.

— А…

— Поглядите на себя. Вы собрались принести в жертву живых существ. Вам, несомненно, жизненно необходимо проникнуться идеями гуманизма.

— А если я не согласен⁈ — парень в кроссовках прям выпрямился и плечи расправил, пытаясь показаться больше и значительней. — Если я не хочу…

— Не хочешь — заставим, — меланхолично отозвался Филин.

— И что вы мне сделаете⁈ А? да что вы их слушаете! Они ж козлы! Пусть говорящие, но…

— Оскорбительно, — Профессор подошёл ближе. Копыта его звонка цокали по бетону. — Между прочим, крайне невежливо указывать живому существу на его неантропоморфность.

— Чего?

— Видите, коллега! Я же говорю, что современное школьное образование пребывает в глубоком кризисе. И поэтому мой долг учёного и гуманиста состоит в помощи страждущим.

— А… — девица подняла руку. — А если мы уже не страждем? Ну… нас устраивает как бы…

— Страждете, — уверенно заявил Профессор. — Просто пока не осознали, что вас лишают светлого будущего.

— Хватит нести хрень! — парень в кроссовках подпрыгнул. — Да что они за демоны! Чего их бояться⁈ Что они могут? Забодать?

Профессор вздохнул и выдохнул. Клубок тьмы окутал паренька, заставив тоненько взвизгнуть. Он подскочил и упал на пол, сжимаясь в комок.

— Что… что вы сделали с ним! — девица бросилась к парню. — Потапов, ты живой?

— Живой, живой, — заверил её Профессор.

Тьма развеялась, и все получили возможность убедиться, что парень и вправду жив. Только вот балахон его обернулся прахом, и майка, и штаны, и трусы.

— М-мамочки… — девица отошла, покраснев. — Вы… вы… вы что наделали⁈ Это бесчеловечно!

— Видите! В вас уже просыпается тяга к гуманизму, — Профессор обрадовался. — А это лишь начало! Я чувствую в вас потенциал…

— П-простите! — толстяк поднял руку. А вот тот, который за главного, молча принялся стягивать балахон, который и передал своему приятелю. Тот, скукожившись, покрасневши всем своим тощим телом