Солдат трех императоров - Виктор Сергеевич Мишин

раз, наверное, проблевался бы. Голова дерзкого бандита, словно мячик, покатилась дальше в канаву, где ей и место, а я уже подбирал брошенные пистоли. По канаве перемещаться больше не хотелось, в несколько прыжков вернулся в лес, укрывшись в густом подлеске. Закончил с пистолетами и, сунув их за пояс, двинулся в сторону оставленных друзей. Кстати, там почему-то стояла откровенная тишина.

– Эй, барин, хватит как заяц по кустам скакать, выходи и сразись, как солдат, на саблях!

Чего, они там рехнулись, что ли?

Не успел я сообразить, как раздался ответный возглас, и это был голос моего командира, капитана Лентовского.

– Запросто! Деритесь, как воины, а не как тати лесные!

Мля-я, он что, с ума сошел?

– Нет, капитан! Федор, назад! – выкрикнул я, устремляясь к дороге, но было поздно.

Грохнуло сразу два выстрела, еще поднимаясь по откосу, я уже разглядел направление, дым-то хорошо видать, а уж от двух выстрелов…

Выскочив на дорогу, я краем глаза заметил лежавшего шагах в пятидесяти на обочине капитана, а прямо напротив меня стояли два охреневших бандита. Один уже бросил ружье и вынимал из-за пояса пистолет, но я был быстрее. Еще на ходу я почему-то выхватил шашку, а не ствол, и сейчас, делая гигантский прыжок, просто вбил острие в грудь врага, почти по рукоять. Второй тоже был бывалым, похоже, это и есть бывший солдат, на нем какие-то остатки обмундирования сохранились. Бросив ружье, он очень быстро вытянул саблю, кстати, весьма изящную, золоченую, явно снял с трупа, и не факт, что с врага, возможно, кого-то так же грабанул, как сейчас нас хотел. Удар у него вышел быстрый и даже весьма точный, тем более я был занят тем, что вынимал шашку из убитого. Тело врага заваливалось в сторону и тянуло меня за собой, поэтому в момент удара я чуть наклонился, это и спасло. Солдат быстро вернул саблю в исходное и вновь нанес удар, теперь колющий. Но я уже освободил лезвие шашки из груди поверженного мной врага и встретил удар отводящим.

– Что, благородие, не ожидал, что и простые солдаты умеют саблю в руках держать? – ехидно оскалился бандит, нанося новый удар, одновременно пытаясь наступать.

– Дурак ты, дезертир, я сам несколько месяцев назад был простым солдатом, – я вновь отбил удар и быстро ответил своим, зацепив ведущую руку противника. Уравняв шансы, левая-то у меня уже висит, кровь течет прилично так, не хлещет, но и не сочится, я машинально отметил про себя, что противник испугался. – Ты кто угодно, тварь, но не солдат!

Бывший военнослужащий отчаянно бросился на меня, купившись на уловку с отводом шашки в сторону. Взмахнув так сильно, насколько был способен, он открыл живот, туда и получил. Отводя шашку влево, я лишь сделал запас для разгона оружия и теперь наотмашь протянул слева направо, рассекая брюхо врага. Но тот, зараза, успел-таки направить и свой удар, сверху вниз. Слава господу, моя шашка не застряла в его брюхе, и, довернув немного тело, успел подставить, а затем и отклонить удар в сторону. Все, солдат уже умирает, с яростью глядя на меня, он пытается удержать кишки, вываливающиеся между пальцев. Крови от него, как на бойне, да еще и я, не успев успокоиться, решительно взмахнул шашкой, перед этим крутанувшись вокруг себя, разгоняя оружие. Еще одна голова, падая на пыльную дорогу, ознаменовала окончание схватки, а меня покинули, наконец, силы. Осев рядом с трупом прямо на землю, я тяжело поднял глаза, да уж, картинка, однако.

– Вася! Ты живой? – услыхал я откуда-то справа и нехотя скосил глаза. По дороге, прижимая к своей голове какую-то тряпку, шел Олег, за ним мой денщик уже осматривал Лентовского.

– Устал я что-то, братец, – произнес я и удивился, насколько же меня вымотал этот бой! Вроде и прошло-то всего минут десять, а устал, как будто с турками полдня махался. – Тебе тоже досталось? А я думаю, чего не помогаешь…

– Да дураки мы с господином капитаном, Вась, настоящие дураки! – заключил Васильчиков, усаживаясь рядом со мной на дорогу. – Как бандиты крикнули, вызывая на бой, его благородие рванул вперед, я как дурень, за ним.

– Здорово зацепило?

– Нет, кусок кожи с волосами выдрало, кровит только сильно, больше оглушило. Такой удар был, аж в глазах потемнело. Пока вставал, ты уж закончил… – растерянно и смущаясь, даже глаза отвел, проговорил Олег.

– Слава богу, что живой. Как Лентовский?

– Ефимыч смотрит, я к тебе рванул. Ты как?

– Руку рассекли, не смотрел еще, но что-то уж больно устал, – поморщился я, – видимо, крови много вытекло…

– Давай гляну!

– А что с Авдеичем? – Никита Авдеевич, денщик Лентовского, на время отпуска тот его в личные слуги перевел, это чтобы взять с собой на отдых. Ехал он в нашем строю первым, первым и пулю получил.

– Тяжелый он, в грудь попали, суки, если и не отойдет, то вряд ли довезем, – вновь опустил глаза Олег.

– Вот так вояки, почти один на один сошлись, а нас чуть не уделали, – хмуро и ругая себя, заключил я. Да уж, съездили в отпуск, отдохнули…

Спасти удалось всех. Примерно через полчаса, мы только успели закончить перевязки и собрать трофеи, появился конный отряд, да еще и с повозкой. Нас спешно доставили в город Гомель, где мы провели прошлую ночь. Всех прямым ходом в лечебницу, ну или госпиталь, хрен его разумеет, что это вообще. Присматривать за нами остался лишь мой денщик, Ефимыч единственный, кто не пострадал в схватке. А почему только он остался для присмотра? А не было свободного персонала в этой лечебнице, а Фрол Ефимович сам вызвался.

– Вы это бросьте, господа офицеры, сиделок нанимать, а я на что? Хромаю? Так тут бегать и не нать, горшки выносить да кормить смогу и сам. Точно заявляю!

На том и порешили.

Досталось нам серьезно, но все же не смертельно. У меня рана была неглубокая, но довольно длинная, потеря крови сказалась, вот и ослаб. Олег уже через пару дней оклемался от удара задевшей голову пули, а вот Лентовский и его денщик Авдеич получили гораздо серьезнее повреждения. Лентовский пришел в себя еще по пути в Гомель, когда нас везли казаки, именно они были теми конными, кто появился на дороге после нашей схватки с бандой. Федор Андреевич получил пулю в грудь, прямо под ключицу справа, тяжелое ранение, но вроде держится. Все бубнит о том, что надо бы ехать дальше, дома, дескать, отлежимся, а сам рукой шевельнуть не может. Авдеича и вовсе придется оставлять здесь, помереть ему не дали,