Черное сердце - Алексей Владимирович Тихий

У остальных фон был примерно одинаков. И вот что делать, если, к примеру, подхватишь грипп или одолеет зубная боль? Хрен знает какие побочные свойства приобрели препараты. Может от них рога вырастут и жопа густым мехом покроется⁈ Теперь прием любых лекарств — чистой воды русская рулетка. Без детального анализа лично я не рискну употребить что-то из этой аптечки. А ведь есть люди, жизнь которых напрямую связана с постоянным приемом лекарств. Сейчас им можно только пожелать удачи.

Остаток ночи посвятил тренировкам. Напитывал «плащ тьмы» силой до предела, а затем старался не провалиться в бездну. Как бы я хотел сказать, что подобно опытному танцору, скользил по самому краю бездны, но все было не так изящно. Такое легко давалось маме. У нее свои, уникальные отношения с первостихией, она ощущает ее намного лучше, чем я или бабушка. Тьма поет ей песни, и она танцует под этот безумный, многоголосый хор, но я не такой. Тысячи голосов звали меня к себе, и я с трудом мог сопротивляться этому зову. В один момент Тьма позвала меня… и я снова сорвался. Не сразу, но где-то на третьей попытке я сорвался. Пришел в себя только ранним утром, да и то не самостоятельно. На самом краешке восприятия вспыхнула слабая искорка света и я, словно мотылек, полетел на огонек. Эта искра света стал для меня маяком в ночи, и он помог выбраться из лабиринта тьмы в реальность.

Открыв глаза, я обнаружил сидевшую рядом на стуле Маришку. Ребенок что-то увлеченно рисовал. От резерва осталось всего одна треть, меня знобило, но на вопросительный взгляд Маришки, я через силу выдавил улыбку.

— Проголодалась?

— Нет, я на всех бутерброды сделала, — отвлекаясь от рисования, обернулась ко мне Маришка и указала на большое блюдо с неумело, но старательно нарубленным хлебом и колбасой. Как же я сразу не додумался⁈ Решение было прямо под моим носом, вот только повернут он был в другую сторону. Пусть Маришка не чистый маг Света, но в ней определенно есть его маленькая частичка! Да, за такую помощь, я просто обязан добыть для нее не только карандаши, а целый набор красок со всем полагающимся инвентарем!

— Дядь Саш, а как этой плиткой пользоваться?

— А справишься, это же газовая плита? — с улыбкой спросил я.

Вместо ответа Маришка недовольно вздернула носик и отвернулась. Пришлось учить. Времена нынче суровые, так что ненароком устроенный пожар — это самая малая из проблем.

Я показал Маришке как пользоваться плитой и с жадностью накинулся на бутерброды, запивая их неприлично огромным количеством сладкого чая. После плотного завтрака немного отпустило. Тут мое внимание привлек грохот и голоса на лестничной площадке. Проглотил последний кусок и пошел посмотреть. Это оказались Оптимист и Невыразительный.

— Слышал анекдот? — спросил веселый голос одного из строителей, напарник что-то неразборчиво пробурчал в ответ и первый сразу начал рассказывать:

— Шахтеры снова голодовку устроили!

— Из-за чего?

— Жрать хотят… Ну, ты прикинь, это ж прям как мы⁈

По окончанию сам рассказчик залился веселым смехом. Потом его прорвало целым циклом подобных же анекдотов про шахтеров. Кузбасс, что сделаешь. Как по мне, юмор у него был черным, но смешным. Некоторых ломом не перешибешь, на дворе конец света, а он ржет.

— Добрый день, — искренне улыбнулся мне Оптимист, когда я открыл дверь. Невыразительный что-то невнятное пробурчал.

— Добрый, — чуть заторможено согласился я, оценивая работу.

Не сказать, что все сделано без косяков, но в принципе, особенно без применения электроинструмента, весьма достойно. Мужики кувалдами выбили бетон и добрались до спрятанной внутри стен металлоконструкции, затем установили в распор толстую стальную арматуру, с помощью генератора и электросварки сварили их воедино и для пущей прочности стянули все проволокой. Забетонировать еще не успели, но это дело недолгое, так что через пять-шесть дней, когда новый раствор наберет прочность, хрен ее оттуда вырвешь. Всего-то и осталось — наварить поперечины, да зашить листами металла. Думаю, к обеду управятся.

Попрощавшись с мужиками, я закрыл дверь и вернулся к своим делам: готовка, помывка, уборка — все по расписанию. А затем снова вернулся к тренировкам, только на этот раз попросил Маришку далеко от меня не отходить. Я начал медленно напитывать плетение, потихоньку погружаясь в царство Тьмы, однако в этот раз искра внутреннего света ребенка не дала мне провалиться во Тьму. Я нашел точку опоры и теперь она перестала быть для меня омутом, став бесконечно сложным и безумно запутанном лабиринтом. Ориентируясь на искру света позади себя, я начал первое свое осознанное путешествие по краю бездны. Двигаясь по первому слою, на ощупь, будто слепой, я изучал дорогу в ее глубины, однако в любой момент мог вернуться назад.

Постепенно повышая объем силы, я подошел к своему порогу. Тысячи мягких, успокаивающих голосов звали меня на глубину, но теперь они уже не казались такими чарующими. Было чувство похожее на страх подкроватного монстра — пока в комнате горит свет, тебе нечего бояться. Извращенная техника познания Тьмы через инструмент Света сработала на все сто, и я быстро прошел порог и повысил силу «плаща тьмы» до 11ЛР, а вот дальше искра Света за моей спиной стала так бледна, что я начал терять путеводную нить в реальность. Отсюда я еще могу вернуться, но дальше идти становилось опасно, я и так пошел на непозволительный риск, взявшись за эксперименты всего с третью резерва. Мне может просто банально не хватить времени, чтобы вернуться назад. Вперед само собой не пошел, однако и обратно не вернулся. Остановился на самом краю, где-то между реальностью и миром Тьмы, я стал слушать и пытаться понять его законы…

В себя пришел рывком. Солнце уже стояло в зените. Детские ладони держали меня за руку и трясли.

— Дядя Саша! Дядя Саша! Там кто-то стучит! — пыталась дозваться до меня Маришка.

— Давно? — спокойно спросил я.

— Давно, — кивнула девочка. Я погладил ее по голове и пошел разбираться, кто же там опять пришел по мою душу.

За дверью оказались Оптимист и Невыразительный. Я так увлекся изысканиями, что совсем забыл про время. Мужики недовольно предъявили мне работу, однако я не торопился расплачиваться и тщательно изучил результат.

Самопальный барьер, что отгородил восьмой и девятый этажи от основного подъезда, выглядел не лучшим образом, но вполне надежно. Двадцатиметровая арматура в основании зафиксирована в стенах, перемычки выполнены из шестнадцатой, но внахлест, что повышало общую прочность, а нашитые сверху металлические листы не позволяют разобрать ее на части. Самым слабым элементом была дверь, хоть она и