Вера 516 - Дэйв Макара

Я качнул головой, свернул имитацию, демонстрируя мои интересы.

Предложения там были и даже интимные — например, приобрести телохранительницу я мог всего за 75 тысяч, пожизненно и делать с ней, что угодно…

Вместо этого, введя служебный пароль в неприметную пустую клетку, я углубился в корневой каталог, выкачивая из него свежие данные по «Пятому Риму».

Терминал этот, конечно, после перезагрузки уйдет на переформатирование, так что я тут ничего не оставлю, в принципе.

Дождавшись, когда экскурсия наиграется, отправил терминал в рестарт, как и было приказано, присоединился к своим одноэкскурсникам и, выйдя из диспетчерского зала, устроился на заднем сиденье экскурсионного «паровозика», переваривая новости.

А новости были, прямо скажем, так себе.

Пауканы вернулись.

И не просто «взяли и вернулись», а вернулись так, что Орден узнал, что у него отжали ВОСЕМЬ систем только тогда, когда отжали девятую и десятую!

Судя по данным и недомолвкам, вернулись пауканы, которые последовали за ограниченной расой, называющей себя аграфы.

Вернулись битыми, но поумневшими.

И с новым вооружением.

И с новыми тактическими наработками, от которых у ордена только стружка во все стороны полетела!

То, что было в открытом доступе, разумеется, цензурировалось, но вот без цензуры кадры выглядели совсем не айс: десяток средних — Средних, Карл! — ульев, вошедших в системы, без применения нейронного оружия, начебучил на все палки две боевых станции, при этом, одна даже выстрелить не успела, настолько охреневший в ней был персонал; два стареньких монитора, линкор, два авианосца и куеву тучку «москитов», потеряв при этом два улья безразвратно и три — с повреждениями средней тяжести.

Учитывая, что все десять систем имели по миллиарду и больше населения, через год, а то и раньше, численность пауканов вырастет и Ордену придется снова искать, с кем же стравить пауканов, чтобы чужими руками позагребать угли!

Местные люди уже не подпишутся, ящерицы и сами устали от войны, так что…

Груз «Рима» мог бы помочь в этом деле, но где он, этот самый «Рим», сейчас ошивается — не знает никто.

— Спасибо, что приняли участие в нашей экскурсии! — Молоденькая девчонка, второй гид, открыла двери, выпуская нас и…

Интересно, у всех курсантов на плечах яйца?!

Ну, понравилась вам девчонка, ведите себя курсантами, а не мудачьем, не распускайте руки!

Да она, может быть, и сама была бы не прочь с вами покувыркаться, но заламывать руки и гоготать…

После такого, обычно, дают между ног коленом!

Так и получилось — двое курсантов поймали на органы острое девичье колено и отвалили в позу эмбрионов, но…

Подоспевший гид просто-напросто саданул девчонку станером и загоготал, наблюдая, как ее пытаются вытащить из «маршрутки».

В следующий момент гид перестал смеяться.

Да, каюсь, это было немного не эстетично, совать ему в жопу его же станер и давать «лдин выстрел», но полицейские ответили, что они не успеют вытащить девчонку, Виржи кувыркалась где-то с Лейн, а остальным экскурсантам, гм, было в принципе похрен.

А мне — нет.

Да, боевик из меня, конечно, так себе, но ведь медицинские разрешения у меня никто не отнимал…

Девчонка-гид, с квадратными глазами наблюдала за своими похитителями, лежащими по стойке смирно и издающими странными звуки.

Судя по запаху и лужицам, сейчас молодым героям будущей войны совсем не смешно.

— Смотри на меня! — Потребовал я и резко дернул, вправляя плечо. — Пару дней рукой не шевели, поняла?

Дождавшись ответного кивка, повернулся к прибывшему станционному наряду и…

Бледной, как смерть, Лейн.

У людей по-разному проявляется слепая ярость.

Кто-то краснеет, кто-то матерится.

А вот мы с Лейн, явно одного поля-ягода.

Мы от ярости бледнеем.

Правда, я, зная за собой этот момент, стараюсь держать себя под контролем, а вот женская суть писательницы, слава Звездам, выдавала себя с потрохами.

И это замечательно!

Я хоть понял именно сейчас, насколько же она опасна!

— Э-э-э-э-хэ… — Старший наряда посмотрел на меня, перевел взгляд на девчонку, покосился на Хекс и тяжело вздохнул, понимая, что с такой артиллерией ему не справится.

— Вы не сильно их покалечили, старший лейтенант?

— Вообще не покалечил. — Я пожал плечами. — Минут через тридцать придут в себя, помоются и будут совершенно другими глазами смотреть на мир.

— Тогда… Разойдемся полюбовно, без заявлений? — Очень хотелось мужику спокойной жизни…

— У меня нет претензий! — Девчонка вздохнула, закрывая тему.

Все верно.

Ей на этой станции жить, а мы сейчас вернемся на круизер и только ветром искать нас…

Лейн явно хотела вмешаться, но…

Я осторожно покачал головой и пошел к трубе прохода, ведущей на борт «Сан Фелиппе»…

Были у меня подозрения, что театр устроили не столько курсанты, сколько оба гида, но…

Не пойман — не вор.

А проверить, так…

Многия знания — многия печали…

А у меня и своих дофига.

И знаний.

И печалей.

Отметившись на входе, прошел в каюту и завалился на кровать, проматывая на «нейро» данные по «Риму».

Что же, клубок вранья разрастался, старательно трамбуя меня в говнище, но тут уже поздно — мои показания подтверждены и «нейро», и даже показаниями некоторых моих пациентов.

Точнее — показаниями большинства выживших моих пациентов, так что майора, как только она окажется в пределах служителей Фемиды, ждет много неприятных минут, а если все привяжут к «военному времени», то и десятилетиями майор Ол будет выглядеть грязной и неопрятной.

Промежду делом, кто-то из медикусов «Пятого Рима» поделился результатами исследований моей крови, признавая, что ни от чего она не защищала, да и защитить не могла.

Но состав крови, тут да, оставлял вопросы, на которые не отвечу я, потому что сам ответов не знаю.

Между делом, нашел в докладах почту лейтенанта Фальци и отправил ему письмишко, между строк поблагодарив, что не сдал меня и рассказал все, как было.

Принял душ и, мельком глянув на часы, снова рухнул в кровать, пережидая начало прыжка, которое у «Сан Фелиппе» какое-то вязкое, словно в подпространство он втекает тонкой струйкой, а не рвет пространство, всей своей тушей.

Отложив доклады по делу, снова взялся за новости.

Линию фронта орденцам пришлось сокращать, уходя в глухую оборону — люди с прикормленными архами совсем не горели желанием отдавать свои системы и менять креды на орденскую валюту и оттого сопротивлялись все жестче и злее, кусая то тут, то там, не просто до крови, а выкусывая целые куски.

Возможно, не вернись жуканы из похода с новыми технологиями, орденцы бы и тут не спасовали,