Фантастика 2025-152 - Екатерина Александровна Боброва

На короткое время жрец успел испугаться, что пара-тройка таких заклинаний, и они вынуждены будут отступать. Но тьма оказалась конечна. Спустилась с холма, дошла до ущелья и пропала, оставив после себя прекрасный — Исихтор аж залюбовался — пейзаж совершенно черной мертвой земли. Смерть жрец не просто ценил — обожал. Та была прекрасна. А уж такая… Достойна законного восхищения.

Исихтор ждал новых ударов, но те не последовали, и жрец успокоился. Скорее всего столь мощное заклинание, как и тлен, было однократным. Вряд ли стоить ожидать повторного удара раньше, чем истекут текущие сутки. Но проверить, что же произошло на холме — любопытно же — он был обязан.

Драться с сероволосым парнем жрец не планировал. Ему нужна была информация, а слуга оказался единственным, кто выжил, по счастливой случайности успев взобраться на тушу животного. Однако Исихтор не взял в расчет собственного разочарования. А оно было велико — стольких слуг потерять за короткое время! Так что увидев глазами слуги врага, он, почти не помня себя от гнева, бросился в бой.

Исихтор был уверен — пара минут и парень будет истекать кровью. Куда ему против подготовленного жреца. А после смерти он лично, с огромным удовольствием, превратит противника в нового слугу. Сероволосых у него еще не было. Будет чем удивить старших жрецов.

Однако парень оказался подготовлен не хуже Исихтора. Чувствовалась за плечами серьезная школа, и жрец, отложив дела, целиком и с наслаждением отдался бою. Драться он всегда любил.

Внешне его решение никак не проявилось — Исихтор, прикрыв глаза, продолжил неподвижно стоять под деревом. Рядом испуганно мялся помощник, боясь нарушить сосредоточенность жреца. Мыслями же Исихтор был на выжженном склоне холма рядом с тушей калкалоса, сражаясь руками слуги против сероволосового.

То, что перед ним асмасец, Исихтор понял спустя какое-то время — вспыли в памяти лекции наставника. Ну а кто еще будет обладать столь запоминающейся внешностью⁈ И явно не простой асмасец. Тем почетнее будет заполучить такого. Потому жрец и не спешил с ударами, желая нанести один смертельный и не попортить тело асмасца больше необходимого. Все-таки увечные слуги служили недолго.

Исихтор уже предвкушал, как приведет сероволосого на молебен. Как поставит позади себя. Гордость наполняла сердце, вторя звону ударов мечей. Пожалуй, за такое можно и старшинство просить. Пусть по возрасту Исихтор не дорос, зато делами себя прославил, доказав, что готов стать преданнейшим рабом богини.

Еще один прыжок. Еще серия ударов. Ему удалось зацепить противника. Исихтор шевельнул ноздрями, досадуя на то, что нельзя через слугу почуять запах. Он хотел бы ощутить сладкий аромат крови врага. Но и окрасившегося в алый рукава рубашки было достаточно, чтобы предвкушать скорую победу. Сероволосый явно устал. Дышал уже тяжело. И больше не атаковал, уйдя в глухую защиту.

А потом… Исихтора словно кто по затылку тяжелым ударил. Связь разорвалась столь стремительно, что жрец потерял равновесие, рухнув на колени. Распахнул глаза, с удивлением посмотрел на ковер желтых иголок под ладонями. Ощутил, как из носа потекло, а потом на желтом расцвело алое пятнышко.

Исихтор шмыгнул носом. Сел. Рядом испуганно запричитал помощник, но жрец его не услышал. Он вытерся широким рукавом — на черной ткани образовалось темное пятно. Отмахнулся от попытавшего его поднять помощника. Потянул за шнурок, доставая из-за пазухи камень.

Защита. Исихтор сам нашел его в ледяных глубинах священных вод, отдав за него жизнь. Когда Исихтора достали из подземного озера, он уже не дышал. Но богиня проявила свою любовь, оживлением подтвердив, что он достоин быть ее верным сыном.

Несколько лет Исихтор проводил ритуал над артефактом, укрепляя, напитывая силой, регулярно поя своей кровью.

И вот сейчас… Он с облегчением сжал камень и с ужасом ощутил, как тот песком потек сквозь пальцы. Защиты больше не было.

Первой мыслью было — кто-то из братьев нанес удар. Жрецы не редко подставляли друг друга. Могли опорочить, выставить слабаком. Считалось, что сложности закаляют, делают сильнее, но до прямых ударов дело никогда не доходило. Однако не может быть, чтобы это были местные. Защиту не пробить чужаку. Жрецы несколько раз проверяли. Одаренные ментально не могли прорваться сквозь заслон богини. Потому для местных жрецы и оставались невидимыми.

И все же кто-то смог разрушить защиту, а потом прервать связь.

Голова после удара гудела. Исихтор встал, точнее попытался — его повело. Хуже было то, что он не чувствовал слуг. Совершенно. Словно кто-то сделал его слепым и глухим. Даже верного кавара не ощущал. Паника захлестнула и только страх показать слабость перед помощником, останавливал от истерики.

— К старшим, — махнул он рукой. Мужчина нервными пинками — он впервые видел жреца в таком состоянии — подогнал кавара. Исихтор с трудом — голова нещадно кружилась, во рту стоял противный привкус тошноты — залез на улегшегося зверя. Вцепился в седло, запрещая себе падать.

Об атаке стоило доложить братьям. Пусть они сами с ней разбираются.

— Сожги его! — испуганно вопила Майра, с ужасом наблюдая, как мертвяк атакует Альгара.

«Прости, малек, они быстры как укушенные блохой. Ударю — задену обоих».

Майра почти сползла с Драго, свесившись и наблюдая за боем. Сверху все казалось жутким. Оба двигались так стремительно… И она дико боялась, что в следующий момент Альгар повалится на землю, проткнутый мечом.

— Почему этот мертвяк двигается столь быстро? Разве он может быть столь хорошим бойцом после смерти? — шептала она, кусая губы.

И словно само пришло озарение — им управляют.

— Ах ты, жыргхва ходячая! — с чувством выругалась девушка, чувствуя неимоверное облегчение. Связь — это просто и понятно. Это не с мечом прыгать. Тут как раз она может помочь.

— Давай вон к тому холму, — попросила Драго. Ментальная нить едва заметно поблескивала в воздухе, но Майра уже взяла след, подсоединившись к ней.

С защитой провозилась ужасно долго. Жуткий парень с бледным — прям ходячий покойник — лицом, гладко выбритым черепом, еще и в идеально черном балахоне страха не вызывал. Скорее гадливость и негодование, точно многоножка, посмевшая заползти в любимую туфлю. И эту самую «многоножку» Майра готовилась наказать за то, что та покусилась на ее любимого.

— Нечестно играем, да? За других? Для тебя люди куклы? — бормотала она, ломая слой за слоем. Внутри играл предвкушающий азарт. В руке «вторая туфля», она примеривается, наклоняется, одним резким движением вытряхивает