Кровь в моих жилах - Татьяна Лаас

Он поймал её руку и прижал к щеке, еще и глаза закрыл:

— Сейчас ты тем более откажешься выходить за меня замуж?

— Мишка, ты же все понимаешь.

Он открыл глаза:

— А если я поклянусь, что никогда не прикоснусь к тебе, как супруг? Все равно откажешь?

— Миша…

Вот он всегда был упрям:

— А если я пообещаю, что и пальцем не трону твоего Громова?

— А он-то причем, — вздохнула Светлана.

— Притом. От него ты приняла все то, что запрещаешь мне.

— Миша…

Он понятливо кивнул:

— Откажешь. Светлана, тогда почему ты сейчас так странно смотришь на меня?

Она сказала первую глупость, что пришла в голову:

— Это верноподданический восторг, ваше будущее Императорское величество.

— Скажешь тоже. Нужен мне этот трон… Я же считал себя Волковым. Я знал… Я слышал шепотки, что матушка вышла замуж уже очень тяжелая. Я родился отчаянно «недоношенным». Я думал: дело молодое. Я думал, что у отца голову снесло от любви. Волчья любовь страшная, дикая, они же однолюбы… Я думал — он не удержался. Отец совсем недавно открыл мне правду. Только кто настоящий мой отец, он не знал. Понимаешь? Он не знал, что я Рюрикович.

— Ты очень похож на князя Константина Львовича. Ни у кого не было сомнений в вашем родстве.

Он вновь поймал её ладонь и приложил к своей щеке:

— По виску и за ушами посмотри… Думаешь, почему я такие кудри ношу?

Она провела пальцами по его волосам, под которыми прятались шрамы. Михаил подсказал очевидное:

— Ведьма мне лицо правила. Сильная ведьма, только шрамы все равно остались. Подстригись я, их было бы видно. Черт… Ну почему я не сын лакея? Как все было бы проще.

Светлана быстро подсчитала:

— Тридцать лет назад… Тогда император Павел только выбирал себе невесту. Теоретически, шанс выйти замуж за него у твоей матери был.

Михаил угрюмо добавил:

— А практически, если бы не князь Волков, отчаянно любящий мою матушку, я был бы байстрюком. Каким-нибудь Роновым.

От усеченного рода Вороновых, из которых происходила княжна Софья. Хотя скорее ему бы дали по имени матери род — Полусонин.

Светлана грустно улыбнулась:

— Все случилось, как случилось. Да и не Павлович ты можешь быть. Какой-нибудь Васильевич, Петрович, Константинович, опять же…

— Князья не проходят проверку на истинность имени. Во избежание как раз вот таких конфузов, как со мной.

Светлана принялась застегивать пуговицы на его сорочке:

— Успокойся. Наша дружба от этого не пострадает. Наоборот, даже крепче станет.

— Верноподданические чувства?

— Они самые, Мишка. — Она не удержалась и вновь провела рукой по его волосам. Ну кто бы мог подумать! Рюрикович! — Они самые…

Она не удержала зевок и устало прислонилась к твердому, надежному плечу Волкова. Как же хорошо, что он не берендей. Как замечательно, что он Рюрикович… Он осторожно обнял её, крепче прижимая к себе.

— Светлана…

— Да?

— Теперь-то ты позволишь мне заботиться о тебе?

— Миш… Давай не будем об этом. Ты меня пугаешь своими порывами.

— Светлана, почему с тобой как сложно.

Она нашла в себе силы возмутиться:

— Неправда. Со мной легко, просто ты правила света запомнить никак не можешь. Я не могу себе позволить, чтобы на меня пала хоть капля подозрений… Один-два твоих роскошных подарка, и слава содержанки мне обеспечена. А потом еще заговорят, что место в управе я получила только из-за того, что твоя любовница. И если даже представить, что в один прекрасный момент мы все же обвенчаемся… Что будут говорить о ребенке и обо мне? Что животом тебя к себе привязала.

— Я в состоянии постоять за тебя и нашего ребенка! Я заткну любой дурной рот, Светлана.

— Миш… Пойми же, наша свадьба совершенно невозможна. Я безродная, я мещанка…

Он криво улыбнулся:

— Мой отец еще два года назад дал разрешение на тебе жениться.

Светлана бы отпрянула в сторону, но рука Михаила не позволила этого:

— Прости?

Он не удержался и указательным пальцем ткнул в нос Светланы:

— Он знает, кто ты. Еще с первой вашей встречи. Он знает. Только он до последнего молчал. Не говорил. Когда я сказал, что, кажется, влюблен в тебя, он оборвал мне все уши, чтобы я не смел даже смотреть в твою сторону. Он обещал оторвать мне все, что можно, даже навсегда оставаясь без наследников, если я тебя хоть пальцем трону и обижу. Он обещал меня проклясть, если я опозорю тебя. Он сказал, что такой вертопрах и бонвиван не заслуживает тебя. У меня же тогда и актриски были, и содержанка… И так, романы… Отец сказал, что если я два года продержусь и не заведу роман на стороне, если я сохраню тебе верность эти два грешных года, если буду по-прежнему тебя любить, то он даст разрешение жениться на тебе и лично благословит тебя.

— С чего бы? — голос у Светланы сел от страха. Это было слишком… Слишком опасно.

— Я же сказал: он знает, кто ты. Кто твой отец.

Светлана не сдержала вздоха облегчения. Отец. Он знал, кто её отец, а не мать. Михаил успокаивающе поцеловал её в висок — совсем легко, как крылья бабочки, прикоснулись к её коже теплые губы. Светлана сглотнула: хотя и к такому повороту судьбы с именем отца она тоже не была готова. Было отчаянно страшно узнать о себе правду.

— И…?

Михаил немного не так её понял:

— И я устроился на службу в управу. Я разошелся со своей компанией, в которой кутил. Я расстался со всеми своими знакомыми барышнями. Я же волк, пусть и липовый, как оказалось. Срок в два года вышел на прошлой неделе. Но уже все полетело кувырком, совсем не так, как я себе представлял.

— Миша…

— Хочешь узнать про своего настоящего отца? После твоего отъезда отец со мной поговорил.

Она закрыла глаза и лишь кивнула. Говорить было отчаянно страшно.

Михаил подтянул её к себе и устроил на коленях, прижимая к своей груди, где тоже заполошно, как у Светланы, билось сердце:

— Он знает твоего отца. Запах матери приглушен, он его не смог опознать.

Светлана снова еле сдержала вздох.

— Это был его друг. Старый товарищ по службе при дворце. Он никогда не был женат