Тейина. Надежда на чудо: моё чудо - Вера Ковальчук

давления. Он у них почему-то в приличном количестве на корабле. Помимо основного действия ещё и вызывает серьёзные спазмы мышц. Как раз будут тихонько корчиться, пока наши не поднимутся на борт.

– Наши уже близко. Отключай электричество от контура двери.

– Рано. Пусть бойцы сперва появятся в коридоре. Ты слышал, что Драг сказал?

Все трое мужчин словно окаменели, лишь механически выполняли свою работу. Радеш так и вовсе углубился в изучение ин-линий, картину которых предоставила ему жена. Она была побледнее той, которую был способен построить он сам, но даже факт того, что маи способна воспринимать ины и – более того! – взаимодействовать с ними, поражал. То, как его супруга смогла действовать, значило только одно – она одна из единиц, соединяющих в себе дар маи и ина. Она бесценна…

Об этом стоило сказать военным. Тогда они бы дважды подумали, прежде чем говорить про «просто женщину, ничего особенного». Но откуда ему было знать?

– Драг!

– Чего?

– Я могу затормозить двигатель, если ты укажешь мне точку, в которой корабль должен остановиться. Даже развернуть смогу.

– Уверен?

– Ита предоставила мне все данные. Так что?

– Я сейчас скажу… Сейчас дам все данные… Вот. Получил?

– Угум… – Радеш оценил ситуацию и запустил глушение двигателя. Но не прямое, а с перекосом. Катер как раз слегка занесёт левым бортом. – Сделаю… Драг!

– Чего?

– Ты извини, ладно? Нехорошо получилось.

– Не… Спасибо тебе. Я бы сам себя избил, но это трудновато сделать. – Мужчина криво усмехнулся и в следующий миг собрался, насторожился до предела. – Внимание! Корабли Тейины на стартовой позиции!

– Торможение!

– Открываю систему контроля доступу боевых групп.

– Внимание! Операция стартует!

Не было ничего, за что сознание Радеша могло бы зацепиться и получить утешение. Но он, кривя губы в болезненной гримасе, лишь сухо выполнял нужные действия, пока ему не удалось и вовсе погасить реактор катера и убедиться, что стыковка с военными кораблями осуществлена. Дальше лишь следил по экрану, за которым работал Яр.

До рубки бойцы Тейины добрались не скоро. Ита лежала у кресла пилота в позе эмбриона и казалась такой маленькой и беззащитной, что сердце, похоже, облилось кровью у всех троих. Ни один из мужчин не смотрел на другого, но чувствовал. И вина жила где-то рядом со стремлением защитить и загладить пережитое.

25

– А сейчас отдёрнули руки от девки! – прозвучал грубый голос. – Подняли руки, развернулись и убрались нахрен с моего корабля! Иначе я сейчас вам из неё состряпаю первосортный труп, и вы уже не отчитаетесь!

Ита с трудом приоткрыла глаза. В голове было слишком мутно, даже зрение предлагало лишь мутные очертания того, что её окружало, а тело вообще отказывалось двигаться. Она понятия не имела, каково приходится тем, кто в первый раз пробует работать с ин-образами и требует от себя слишком многое. Здравый смысл подсказывал, что надо бы попытаться ползти, потому что бороться лучше до конца, умирать лёжа в беспомощности, оказывается, страшнее, чем в какой-никакой борьбе. Раньше, покоряясь любому движению пальца хозяина, она о подобном и не догадывалась.

Но ползти не могла. Лишь слушать и, моргая, вглядываться в неясные пятна поблизости.

– Где он…

– Прячется, сволочь, – приглушённо звучали чьи-то голоса.

«О, это сквозь шлемы, – сообразила девушка. – Точно… Группа захвата, что ли?»

– А вы думаете, я вам так просто дамся? – ехидно вопросил голос откуда-то сверху. Ну да, через динамик. Можно догадаться. – Или покажусь? Нашли дурака. Я сказал назад! Видите на девке ошейник? В нём уйма любопытных функций. Вот, например.

Болезненная судорога скрутила тело Иты, она даже застонала, хотя ещё секунду назад, кажется, не могла из себя и звука выдавить. Изогнувшись в муке на полу, девушка пыталась продышаться, зная, что подчинённая продуманной смене вдохов и выдохов боль, приносимая ошейником, заметно слабеет. Этот метод воздействия был ей знаком даже лучше, чем плеть – хозяева частенько ленились трудить руки, обходились тем, что физически проще для них самих.

– Прекрати, всё понятно, – отозвался один из группы захвата, и Иту сразу отпустило. – Мы отойдём к порогу рубки и предлагаем при такой расстановке провести переговоры.

– Ну уж нет. Вы вернётесь на свои корабли, и мы побеседуем.

– Неприемлемо. Ты угрожаешь жизни и здоровью гражданки Тейины, мы её одну не оставим.

– Имейте в виду, я могу и убить её! Одно движение пальца, и вам достанется чуть тёплый труп!

– Вот именно. Мы не можем оставить без помощи нашу гражданку.

– В ваши руки она живой не попадёт.

– Тогда и нам нет смысла с тобой договариваться. Поощрять похищение гражданок Тейины нам никто не позволит. Скрыться с пленницей ты не сможешь, твой корабль просто разнесут одним залпом, чтоб завтра на месте этой девочки не оказался десяток наших соотечественниц.

Молчание затянулось, Ита же тем временем пыталась пошевелить пальцами. Удар по нервной системе, оказывается, слегка «взбодрил» организм и заставил его потихоньку приходить в себя. Вот и смутная возможность двигаться ощущается, и зрение начало проясняться, и слух стал чётче. Время от времени по телу девушки пробегали короткие остаточные спазмы, это было больно, но с каждым случаем становилось легче, проще. В какой-то момент она даже смогла приподнять голову, повернуть её и встретиться взглядом с одним из бойцов отряда. Или, может, ей просто почудилось, ведь стекло шлема, закрывавшего его лицо, бликовало и было тёмным.

– Ладно. Тогда я согласен уйти один, без девки. Но за свою жизнь я не только её готов уничтожить. Вы уберётесь с корабля, я уложу её в капсулу и на привязи выпущу плыть за кораблём. Отдалюсь от вас и отпущу привязь в тот момент, когда уже смогу уйти на скоростной режим. А сопровождают меня пусть лёгкие катера, без вооружения, и только.

– Не многовато ли желаешь?

– А вам вообще нужна эта ваша маи? Они же в цене, как я понял. Стоит она моего катера и моей шкуры?

– Тебе, мужик, нет никакой веры, – буркнул один из бойцов. – Я её сам в капсулу положу и проверю, что все системы обеспечения работают как следует. И в космос выпущу сам. Попробуешь что-нибудь переделать – договору конец.

– Идёт. Но чтоб ты был без оружия.

– Тогда пойдём вдвоём, – мужчины передали стволы