Игра одиннадцати - Амалия Лик

– Придется рискнуть, – хищно улыбнулся Глеб. – А пока давайте определим те три, что у нас есть.

Агата вернулась к Еве, взглянула на лепестки и пошла к воротам. Гор внимательно следил за ней. Она установила на первом колесе розу, на втором тюльпан, третье пропустила, а на четвертом поставила гортензию.

– Ты разбираешься в цветах? – спросила удивленно Ирма.

– Росли когда-то на моей клумбе.

«На какой еще клумбе? – подумала Ева. – В городе нет клумб, только на… Островах».

– Я свою миссию выполнила. Кто первый рискнет? – Агата широко улыбнулась и заиграла бровями.

«Вот сумасшедшая»

Все молчали, никто не хотел сходить с дистанции.

– Может, первым пойдет тот, кто еще ничего не добыл? – предложила Ирма и посмотрела на Милу и Есю.

– Голосую за, – возбудилась Агата, а Мила сделала шаг назад и обхватила себя руками.

Еся не двигался, но улыбка впервые исчезла с его лица.

– Ну, это странный аргумент.

– Почему? – удивилась Ирма. – Смотри, Ева достала лепестки и еще кучу всего, мы с Гором аптечку и воду, тем более Гор уже жал, Агата помогла с лепестками. Так что остаетесь только ты, Мила и Глеб.

Еся посмотрел на лысую девушку, которая сидела в стороне, но промолчал.

– Ладно, я начну. – Глеб пошел к монитору и крутанула третье колесо. Оно попало на мак. Он внимательно осмотрел ворота и раму над собой и по бокам. Отошел как можно дальше, но так, чтобы дотянуться до кнопки. Глеб приготовился и хотел нажать на кнопку, но Ева вскрикнула:

– Стой. У меня есть идея.

Она подошла и прокрутила до пустого сектора.

– Уверена?

– Нет, – сказала она и отошла к остальным.

Глеб поднес палец к кнопке, насторожился и, нажав, рухнул на землю, закрывая голову. Но ничего не произошло, а ворота начали медленно разъезжаться в стороны. Мила тут же подошла к Еве и обняла ее.

– Спасибо, – сказала она, чуть не плача, а Ева, нахмурившись, освободилась от ее рук.

Гор дернулся, словно тоже хотел подойти, но резко развернулся и пошел собирать разбросанные вещи в рюкзак. Еся, наоборот, подбежал к ней, стиснул в объятиях, поднял и закружил. Глеб встал с земли, отряхнулся, обернулся на Еву, улыбнулся, а потом одними губами сказал: «Спасибо» – и подмигнул ей. Ева почувствовала смущение и постаралась не допустить улыбку до своих губ.

Почему его «спасибо» казалось важнее, чем благодарность остальных? Он не мог ей нравиться. Она любит Марка, и только его. Но ее сердце вновь билось, хотелось ловить на себе его взгляд, ощущать его тепло, прижаться к нему и почувствовать себя защищенной, желанной, особенной. И именно для Глеба, не для Марка.

Запись отбора. Участник № 1

Имя: ____________________________

– А теперь расскажите мне о самом ужасном поступке, который вы совершили.

– Хм, ну ладно. Мне терять уже нечего. От моей жизни остались одни тухлые руины, которые с каждым днем рассыпаются в пепел. Только есть нюанс. У меня таких поступков не один, а целых два. Но, как я посмотрю, вы, как и я, никуда не торопитесь…

В тот вечер, где-то три года назад, я сидела на большом бежевом диване посреди огромной гостиной нашего дома и разглядывала старые сканы. Рядом со мной на блестящем светлом полу стоял контейнер с накопителями, где я хранила воспоминания. Я поочередно прислоняла их к порталу, открывала сжатые ящики и извлекала на экран прошлое. Нашла даже древний скан, где обнимала свою бывшую подругу. Когда-то мне было пятнадцать и я умела веселиться, мечтать, надеяться. Когда-то я умела жить, была способна чувствовать, как ветер треплет волосы, слышать, как скрипят камни под ногами, вдыхать далекий запах облаков. Горькая улыбка искривила мои тонкие губы.

«Вот бы повернуть время вспять, вернуться в тот день и не спускаться на поверхность. Почему никто еще не изобрел машину времени вместо этих ненужных капсул, парящих островов, вездеходов», – подумала я и взяла с низкого деревянного стола, которым так восхищался муж, тяжелый квадратный стакан. В нем выветривался дорогой чистый настой. Я сделала большой глоток и усмехнулась. Если бы муж меня видел, то обязательно сказал бы, что я не умею ценить то, что имею. Мол, на поверхности стола могут остаться следы, а мне на все плевать. На все. Но я ведь всегда была такой. До свадьбы он восхищался этим, а после перевел в разряд недостатков. Для него я перестала быть идеальной. Хотя, скорее всего, я никогда и не была для него такой. Я была шансом, которым он воспользовался.

Но муж давно позабыл дорогу домой: никаких нотаций, замечаний, ничего. Только мимолетные встречи в общей постели, недовольство в голосе и рассказы о событиях на Островах. Но я-то знала все.

В тот вечер, когда мы познакомились, мне было семнадцать. Знойный день, в обучении ежегодный перерыв, в планах безделье. Отец, как всегда, был занят. Только зачем эти постоянные усилия, когда ты островитянин? Не знаю. Может, чтобы не думать, забыть, не видеть меня, свою дочь, которая с каждым годом все сильнее становилась похожа на ту женщину, что бросила нас ради другого. Ради чертова горожанина.

Но знаете, что я поняла тогда?

Жизнь одновременно и последовательна, и противоречива. Вроде один и тот же выбор, вот только итоги совершенно разные.

В то лето я могла делать все, что мне взбредет в голову. Но мыслей не было. Острова так наскучили, что тошнило. Все эти сверкающие роскошью мероприятия и бездушные публичные места. Эти наигранные лицемерные улыбки.

А мне хотелось эмоций. Новых, свежих, запретных. Лето всегда было пыткой безделья, но, когда мне стукнуло семнадцать, бесконечные островные каникулы показались и вовсе нестерпимыми. Все настолько наскучило, что я готова была спуститься на поверхность. И не я одна. Мои подруги тоже помирали от скуки. Торчать в сети за год безумно надоедало, мы хотели жить. Ко мне пришли Аня и Лиза. Но и втроем нам не стало веселее.

– Агат, смотри, – сказала Аня, показывая мне сайт какого-то заведения на поверхности и их афишу. – Там внизу явно веселее. Может, рванем?

– Мне нельзя, – сразу сказала Лиза. – Давайте напишем ребятам, погуляем в парке или посидим в ресторане?

– Скукотища, – выдохнула Аня. – Тем более с нашими занудами соседями. Может, на других островах есть парни посимпатичнее? Не то что эти.

– Да нормальные они.

– Нет, нормальные – вот они. – Аня указала на картинку накачанного горожанина. – А наши все толстые и мямли. Фу-у-у. Бесят.

– Серж не толстый.

– Он единственный. Поэтому все наши за ним и бегают. А он возомнил