Ожерелье Зоны - Андрей Деткин

на трехместном пассажирском сиденье. Он вытянул ноги, откинулся на спинку, закинул голову, раскрыл рот и, надо думать, храпел немилосердно. Из-за его бедра выглядывал ствол автомата. По смутным очертаниям в сумраке кабины Гриф предположил, что это АКСУ. За мордатым на узкой перегородке висела разгрузка.

Второй горе-сторож сидел на месте механика-водителя, сполз вниз по сиденью, подбородком уперся в грудь, пальцы рук сплел на животе. Как и первый, он спал крепким безмятежным сном. Проход между сиденьями вел в соседнее отделение. Дальше сумрак сгущался до непроницаемой темноты.

В какой-то степени Гриф понимал беспечность охранников. Места здесь нехоженые, тихие. Сталкер прислушался. Кругом стояла гробовая тишина. Как-то за мыслями он не обратил на это внимание раньше, но теперь, при взгляде на блаженных сонь, аномальное безмолвие выступило на передний план. Сталкер посмотрел кругом. Под ногами жухлое лохматое поле, над головой тяжелое серое небо, позади черная гребенка леса.

«Неужели здесь всегда так тихо? Или только с ранья». Гриф попытался припомнить. Тут же отбросил пустое занятие и еще раз попробовал открыть боковую дверь. «Да уж. Придется ждать». Сталкер устроился под передним наклонным бронелистом. Лег на сухую траву так, чтобы было видно обе гусеницы. Толстый металл на днище был разорван, словно его пробили изнутри, словно из танка вырвали сердце. Отогнутые энергией взрыва острые, рваные края едва не касались земли.

Время тянулось медленно, нудно. Мысли, словно привязанные, то и дело возвращались к тоннелю и Яве. Гриф сомневался, действительно ли он слышал скрип петель или это покладистость воображения. Он очень хотел надеяться, что парень спасся и заперся в тоннеле. «А если не успел? Все равно вернусь. Мне надо знать точно. Найду его живым или мертвым». Представились оторванные паронитовые накладки, разорванный комбинезон, развороченная грудная клетка. Сталкеру сделалось жутковато. Он вдохнул, пустил прохладный утренний воздух в грудь, тряхнул головой, затем встал на колени. Подумал, что скоро понадобится свобода действий, а шмотник может этому помешать. Гриф стянул вещмешок, положил рядом, приспосабливая под подушку.

Слева послышался негромкий металлический щелчок. сталкер быстро поднялся на ноги, вынул из кармана нож, открыл лезвие. Укрываясь за броней, выглянул.

Из распахнутой двери вылез мятый, широкий в плечах, еще шире в животе, сонный «махновец». У Грифа язык не поворачивался назвать седыховскую шайку и, в частности, этого толстяка, сталкерами. Придерживаясь за дверную ручку, он грузно спрыгнул на землю. Все его тело по инерции пошло вниз, словно желейное, подогнуло ноги, а затем вернулось назад. Широкий поясной ремень от армейской портупеи съехал на массивный зад, кобура болталась где-то у правого колена.

С осоловелыми глазами, покачиваясь, махновец для приличия или чтобы самому утром не наступить, отошел на три шага к корме. Продолжая противостоять невидимым ветрам, расстегнул брюки и стал лить на гусеницу.

Гриф бесшумно выскользнул из-за брони, мимоходом заглянул в кабину. Второй охранник спал в прежней позе и сопел задыхающимся храпом. Незамеченный, сталкер сократил дистанцию до толстяка. Он не стал дожидаться, пока тот окончательно облегчится. Левой рукой запрокинул кудлатую голову, а правой резанул по натянутой коже. Руки махновца рванулись к горлу. Гриф ударил ему под колено и бережно повалил на спину.

Булькая и хрипя, махновец ворочался у ног сталкера, из-под ладоней, между пальцев сочилась кровь. Глаза его закатывались, веки слабо подрагивали. Не дожидаясь, пока душа расстанется с телом, Гриф бесцеремонно перекатил его на левый бок, отстегнул клапан на кобуре, достал ПМ. Уверенным движением отщелкнул обойму, все восемь патронов один к одному поблескивали латунными боками. Вставил магазин обратно, пистолет убрал в карман куртки и продолжил обыскивать остывающее тело. Пачка «Бонда» показалась не менее ценным трофеем. Зажигалка также перекочевала к сталкеру.

Покончив с экспроприацией, Гриф глянул в закатившиеся глаза. Затем обтер лезвие о футболку мертвеца и направился к открытой двери. Некоторое время всматривался и вслушивался в темное чрево транспорта, пытаясь определить, сколько внутри человек. Механик-водитель, черт бы его побрал, своим задыхающимся храпом перекрывал все прочие звуки. Из салона тянуло слабым запахом горелой изоляции и застоялым потом.

Сталкер встал на подножку, дотянулся до АКСУ, по брезентовой обивке сиденья пододвинул к себе, затем с крючка на перегородке снял разгрузку. Все богатство сложил рядом с гусеницей.

Пригибаясь под бронированным потолком, пробрался к сиденью водителя, остановился за спиной второго охранника. После чего без спешки, основательно полоснул ножом. Махновец забулькал, его руки, как у раздавленного жука, судорожно согнулись, потянулись к горлу. Гриф держал вздрагивающего охранника за волосы, чтобы тот не повалился и не дай бог что-нибудь не задел. Сталкер опасливо посматривал через плечо в темноту салона и прислушивался.

Когда махновец, наконец, сник и затих, чуткое ухо уловило сонное сопение еще двоих.

Сталкер вспомнил о сигнальном фонаре в шмотнике, пожалел, что не взял. Бесшумно ступая, он пробирался по отсеку. Внутри было душно, пахло прелой одеждой, смазкой и все той же горелой изоляцией. Сопели справа рядом.

Ориентируясь на слух, Гриф протянул руку. Коснулся чего-то тканевого. Ощупал, понял, что плечо, пальцы скользнули выше, задели мягкое кожистое, возможно, мочку уха.

- Кто здесь? - послышался резкий встревоженный шепот. - Чилим, ты?

Судя по шороху и изменениям громкости голоса, человек повернулся. Гриф ощутил на руке горячее дыхание, тут же накрыл рот говорившего ладонью, навалился и стал бить ножом в грудь. Махновец оказался живучим. После нескольких ударов он еще пытался вывернуться и укусить сталкера за ладонь. Он громко мычал, и Гриф опасался, что тот, чье дыхание он слышал у дальней стенки, проснется.

Сталкер продолжал совать ножом и давить. Что-то металлическое упало на пол, загремело.

- Эй, - раздалось сонное, недовольное из темноты. - Харэ лазить. Дайте поспать. Кто тут?

Послышалось шебуршание, затем щелчок, и душную темноту рассек яркий луч фонаря. Секунду-другую он скакал по замысловатым внутренностям танка, остановился на сталкере. Тот стремительно приближался. В выставленной вперед руке у него был пистолет. Человек с фонарем не понял, что произошло, но ощутил оглушающую волну страха. Крепкая липкая рука обхватила его кисть, больно, словно тисками, стиснула пальцы и одним рывком лишила фонаря.

- Не дергайся, брателла, - послышался уже из темноты сиплый сдавленный шепот со свистящей ноткой. Махноец обмирал, часто моргал и щурился на свет. Затем луч пробежался по всем углам, задержался на медкапсуле и вновь вернулся к человеку. - Еще кто-нить есть?

- Двое в кабине, - зашептал средних лет мужик со страдальческим, перепачканным в мазуте лицом. -