Первый шаг Некроманта. Том 6 - Илья Рэд

п-погоди ты, Катюша, не прыгай род-родная, — икнул Пётр и взял её под руку, помогая устоять на ногах, хотя сам качался, как маятник. — Чёрт с ними, пусть спят, — и махнул рукой так, что они оба чуть не повалилиь.

— Аккуратней там с ней Иваныч.

— А то придавишь девку своим пузом, ахахах!

— Тшщщ, кто это сказал? — крикнул квартирмейстер и забегал взглядом по залу, в глазах у него двоилось, но он пытался держать марку. — К-катя не такая, она из… Из приличной семьи.

В ответ ему достались скептичные взгляды пьяниц, а две потаскушки чуть не подавились от смеха.

— Нам пора, дорогой, не ругайся, — Катя запустила руку за пояс своего ухажёра и помогла ему добраться до выхода.

Снаружи их встретил порыв морозного воздуха и тут Петра совсем развязло. Он что-то бормотал себе под нос, пытался её лапать, но она всё время просила его потерпеть. На одном из поворотов, где не было фонарей, она, наконец-то, сумела дотянуться до кошелька и аккуратно сняла его, как до этого два других у его друзей.

— Знаешь, а давай п-поженимся, хорошая ты жинка, по душе мне, — вдруг выдал тот.

Мужчина потянулся лицом к ней, вытянув пухлые губы уточкой, и прикрыл глаза.

— А давай, — весело ответила она ему и исчезла в ближайшей тени от дома.

Пётр свалился в сугроб лицом и приподнялся на двух руках.

— Что? Катя? Катюша, где ты?

Его удивление было таким натуральным, что она схватилась за живот от беззвучного смеха. На усах блестел белый снег, а шапка укатилась на пару метров. Квартирмейстер ползал на коленях и искал её. Это было смешно ровно до того момента, пока он не добрался до отпечатка её ног. Нависнув над следом маленькой ножки, он закрыл его от падающих снежинок.

Она стояла в двух шагах и наблюдала, как взрослый кабан плачет о своей Катюше, своей невесте. Это было противно и в то же время…

— Там за поворотом в ста метрах мужчине плохо, — обратилась она к патрульному. — Он замёрзнет, если не помочь.

— Сейчас проверим, идём покажите, — отвернувшись, ответил ей страж порядка. — Давно он там… Что? Где вы?

Полицейский ворочал головой туда-сюда, а вокруг никого. Выругавшись, он всё-таки отправился к несостоявшемуся горе-семьянину, а Катя вынырнула из тени и присела на лавочку, где её не было видно. Только огонёк от сигареты выдавал её присутствие.

Пара сотен легко украденных рублей не принесли ей особенной радости. Она задумчиво смотрела перед собой, наслаждаясь той тишиной, когда жители сонного города собирались у своих очагов и слушали треск огня. В окне из дома напротив промелькнул детский силуэт, а следом ещё два взрослых.

Катя вдыхала и выдыхала дым, пока не ощутила подступающий жар на пальцах. Окурок полетел в снег.

* * *

г. Тверь, группа Артёма Барятинского.

Поход в компании отряда Жмудской и Кудяблика был в самом разгаре — полпути уже за плечами. Мы преодолевали заснеженную территорию версту за верстой, пока не добрались до Твери, где решили сделать остановку, но не просто так — я почувствовал присутствие знакомого «товарища» и захотел нанести ему визит.

На удивление некромантов в городе почти не было — моё километровое зрение давало исчерпывающую информацию о любых формах жизни. Видимо, почти всех их согнали на границу в Полоцк для обороны. Оставили только на каждом въезде группы из двух человек. Потому Кудяблика пришлось забыть в близлежащей деревушке. Он, конечно, мог перебраться в город через стену, но делать это днём? Слишком заметно.

— Расскажи хотя бы что-то об этом твоём «друге», — попросила Жмудская, но я не собирался портить сюрприз.

— Сама всё увидишь.

Мы оставили лошадей на постой, перекусили и вдвоём сняли дилижанс. Адреса я не знал, потому подсказывал ямщику, куда поворачивать. Воительниц с собой не взял — не было надобности. Сейчас в этом мире мне равны только два создания: Клирикрос и Обскуриан. Возможно, ещё тот самый гомункул и новый Девятый, но с натяжкой.

— Ничего себе, — вдруг ощерилась Рената.

— Уловила? — улыбнулся я.

— Что эта мразь тут делает?

— Думаю, то что у него получается лучше всего — развлекается. Вот здесь останови.

Расплатившись, я взял под локоть свою даму и повел в пятиглавое здание церкви с блестящими золотыми куполами. К нему примыкала и отдельно возвышавшаяся колокольня. Видно, что зодчие с мастерством вложили и любовь в это место.

— Простите господин, но концерт уже идёт, — поклонился мне служка, ответственный за билеты, изнутри доносилось пронзительное звучание скрипок.

— Мы по записи, — я сунул в его холёную ручку сторублёвку и это освежило слабую память.

— Кажется, да, вас забыли внести. Что ж, бывает, но мы это быстро исправим…

Нам достались места возле входа — остальное, к сожалению, было занято. Люди битком набились, чтобы запечатлеть эту божественную игру, а она, действительно, поражала своей виртуозностью, хоть и музыкантов не было видно из-за грамотно выстроенного освещения — оно падало только на дирижера.

— Интересно, они знают, что все музыканты зомби? — прошептала мне Жмудская и обвела взглядом церковный свод.

— Высшая наглость, но он любит эпатаж, — ответил я, наблюдая как Артист махает своей палочкой весь в центре внимания.

Сейчас я скрывал нас с панночкой силой Повелителя и для беглого мортиканта мы были как обычное пятно жизни. Моя аура не выпирала благодаря поверхностной корке маны на ментальном теле, потому местные некроманты остались в пролёте.

Артист откопал из могил лучших скрипачей и виолончелистов, устроив себе турне по ослабшим городам. Стоит отметить, что в идеальной акустике ему сильно помогала стихия звука. Не знаю, как он провозил трупы музыкантов, но надо отдать должное — заморочился знатно. Наградой же стали восторженные аплодисменты. Одетый в смокинг, убийца кланялся благодарной публике направо и налево, сияя от наслаждения.

— Пойдём, навестим «маэстро», — предложил я Жмудской и мы протолкались вперёд, пока остальные зрители покидали церковь.

Мортикант спрятал трупы в лучших традициях хорошего фокусника так, что никто и не заметил исчезновения «музыкантов». Никто, кроме нас с панночкой. После того, как все желающие смогли передать низкорослому дирижеру свои букеты цветов, подошли и мы.

— Позвольте вам помочь.

— Не утруждайте себя, я справлюсь — это ведь плоды народной любви, — раздался откуда-то изнутри голос.

— Я всё же настаиваю, —