Сага о Головастике. Долгая дорога домой - Александр Нерей

А дальше увлечённый фантазиями наставник запел о многократном эхе из повторявшихся хроноволн, масштабом поменьше. Они должны будут или должны были идти с малым интервалом и всё регулировать и корректировать, чтобы появившиеся глобальные изменения «вписались», а потом «прижились» в основном макро-континууме. И якобы только после этого все реформы и преобразования нормализуются и станут такими, какими и были задуманы. Потом «круг замкнётся» и какой-то «цикл» избавится от напряжений и нестыковок.

Когда всё-таки посмел задать вопрос об упомянутых круге и цикле, получил следующую порцию измышлений об устройстве вселенной и её цикличной замкнутости во времени и пространстве. Даже в тот момент вспомнил, как Кармалия разговаривала со Скефием и высказывалась о «круговороте» в котором пребывали все известные ей астры с их хозяйством в виде кластеров обитаемых планет.

После такого «просветления» с актуальной подсказкой из прошлого я совсем растерялся и завис всеми извилинами и душевными силами разом, но из реальности бюро с директорским кабинетом не вывалился. То есть, сознания не потерял и ни в какой карман с мороком не провалился. Продолжил внимать и впитывать академические рассуждения Ротарика, будто они были чернилами, а я промокашкой.

— Вы же знаете, как устроена Петля Листинга? Эта лента без начала и конца с одной поверхностью – есть самая упрощённая модель цикличной вселенной. Поэтому в галактике всё материальное повторяется, воспроизводится и воссоздаётся до бесконечности. По крайней мере, существует такая теория.

У меня, кстати, есть пара моделей, которые наглядно демонстрируют данную гипотезу. О них я намекал и называл головоломками. Сам делал… Как вы изволите выражаться, «оные» с помощью добровольных ассистентов. Первая – просто Петля Листинга в виде плоской ленты. Вторая – Петля Листинга в её объёмном варианте с внутренним тоннелем обратного хода. И, наконец, шедевр нашего с Протос совместного творчества – это модель Вселенной Феликса. Сосуд, у которого нет начала и конца. Нет «внутри» и нет «снаружи». Нет «вперёд» и нет «назад».

Кажется, в ваших мирах это чудо называется «Бутылкой Лобачевского». Или как-то… Тор Клейна, что ли. Точно. Как один из вариантов названия неориентируемой поверхности первого рода, у которой нет отличия между внутренней и внешней сторонами, а значит, отсутствует объём. Занятная вещица, я вам скажу, — такой заумью закончил сногсшибательную лекцию Ротарик и, не давая мне времени на переваривание новостей или хотя бы на интеллектуальную передышку, ринулся куда-то вон из директорского кабинета.

Когда на непослушных ногах вышел из бюро в тамбур перемещений, чрезмерно возбуждённый «учитель» уже изнемогал от нетерпения быстрее отправиться в очередной Тартар с бутылками и торами Клейнов-Лобачевских, которые я даже не пытался представить своей скукожившейся корой головного мозга с его серым веществом, переполненным синапсами и ещё триллионами чего-то нервного и нейронного. Хорошо, что всё ещё умел самостоятельно передвигаться и дышать никуда не девшимся ароматом эвкалиптов.

Дверь в административное бюро самостоятельно затворилась, экран с узорчатой мутью ожил, замкнув нас в подобие аквариума, но мы остались на месте, и никакие полосы на иллюзорных перегородках не появились. Всё это оцепенение продолжалось пока Ротарик не подал очередной секретный знак рукой, после которого все экраны ожили и, не убирая ленивых узоров, показали одинокую вертикальную полосу серого цвета и шириной около полуметра. Эта полоса переползла с одного экрана на другой, потом на третий и, дойдя до стыка со следующим, исчезла. После чего исчез и экран, до которого доползла полоса.

Стена с дверью в помещение, заказанное Ротариком, явила себя, и мы не теряя времени пошагали в кулуар с обещанными моделями Вселенной.

— Мы остались на том же этаже? Уровне? Ярусе? — вернулись ко мне когнитивные способности по обработке информации, но задавал я вопросы скорее себе, а не бывшему Строителю Галактики, чтобы проверить память, внимание, восприятие и общее ощущение целостности и контроля за минимальным набором из пяти чувств.

И это случилось как раз вовремя, потому что Управлявший планетой отворил дверь не в обещанный кабинет астрономии, а в самый настоящий скрипторий, стилизованный под мастерскую подземных византийских художников-переписчиков середины IX века.

— Когда только успели, — вырвалось у меня недоумение, помноженное на восхищение, но в только что обновлённой и проверенной памяти молнией всплыла подсказка общий смысл которой заключался в том, что Ротарик многократно бывал на Искриусе в служебных или, скорее, частных командировках, поэтому давно оформил свой музей в пещерном Антике, только без скульптур.

— Да-да, это и есть мой маленький «museum», а по сути скрипторий, — прокряхтел он, копаясь под громоздким столом, наверное, в поисках обещанных моделей.

А я продолжил озираться на сымитированное пластическое искусство древних зодчих, якобы потрудившихся над стенами и потолком скриптория – мастерской для рукописных книг. Не точно такой, конечно, какая была у братьев Львовичей, но в их вкусе. И с круглыми нишами для рукописей в рулонах, и с квадратными для кодексов. И даже с фигурными в виде сдвоенных круглых ниш для свитков намотанных концом и началом на отдельные валики.

— Копиями разжились или в экспедициях оригиналов прикупили? Я про «Либри ману скрипти», — спросил я благоговея, а потом обратил внимание на потолок, стилизованный под свод пещерного помещения и пожурил заказчика: — А копоть зачем изобразили? Чтобы восемнадцатый век воспроизвести? Или постеснялись вложить в «руки богов» настоящие прото-светильники?.. Понял. Чтобы не смущать посетителей. Кто же поверит, что тысячи циклов назад люди уже пользовались услугами Ассистентов.

— Вижу вы хорошо образованы, юноша. Когда только успели. И о руках богов знаете, которые в современности называются «бра». И о древних книгах, писанных от руки. Унциал читаете, как родной. Случайно, скриптором не подрабатываете на досуге? — поддельно удивился Ротарик и достал, наконец, искомые модели бесконечности и зацикленности континуума. — Всё, что в этом помещении – всё настоящее. Честно куплено на законно заработанные средства или обменяно на услуги.

Кое-что принято в дар. Но от вас не утаить, что дары эти… Скажем, стопроцентные копии, и были сделаны мирами, а не их обитателями. Всё для потомков. Всё для вас – искателей истины. Учёных, исследователей, историков, отшельников. И модели устройства вселенной тоже для вас. Поэтому и хранятся в одном месте.

— Я же всего три класса… В третьем классе начальной школы. А всё моё образование – прямая связь с Эфиром и его подсказками, — открестился я от университетов с академиями, но в душе ненадолго